Книга Проклятие черного единорога. Часть третья, страница 248 – Евгения Преображенская

— Хорошо, не буду, — Весел высморкался, вытер нос, хотел было вернуть платок, но, подумав, сунул в карман кафтана.

— Вы остались одни, без крыши над головой, — начала чародейка. — Я осталась в большом доме без мужниной помощи. И скоро, — она положила руку на живот, — уже очень скоро мне придётся нелегко.

— Понимаю…

Ивия Флекси вновь перевела дыхание и взглянула мальчику прямо в глаза:

— Переезжайте ко мне. Я обещаю мягкую постель, горячую пищу и помощь с уроками… За зиму ты сильно отстал, и помощь тебе пригодится.

— А мы подсобим вам в хозяйстве, — смекнул Весел. — И с детёнком, когда тот родится.

— Ты согласен? — с некоторым удивлением и надеждой в голосе спросила Ивия Флекси.

— Думаю, это будет честно, — со всей серьёзностью заключил Весел.

— Я буду вам рада, — робко добавила чародейка. — Мы можем стать… семьёй.

Весел кивнул. Не желая показывать своей радости, он вновь взялся за лопату и заворчал:

— Холода да холода, когда уже солнце наберёт силу?

— Скоро, — чародейка поглядела на посветлевшее небо и улыбнулась, пожалуй, в первый раз за долгое время. — Очень скоро…

* * *

Ни единый луч солнца не проникал под своды дворцовых подземелий. Лишь распустившиеся по весне ль`иль сияющей паутиной опутывали колонны. Стены залы украшали дивные мозаичные картины из жизни сидов. Мраморные изваяния королей и королев печально взирали с высоты своих постаментов.

Казалось, их задумчивые взгляды были сосредоточены на новом обитателе склепа. Пламя этого создания лишь недавно пугало жителей столицы. Теперь же тело мага хранило тепла не больше, чем статуи исчезнувших владык. Остывший и бездыханный, он покоился на каменном ложе, сложив на груди могучие руки.

Это был склеп и одновременно убежище мороя. Детям дня вход сюда был заказан… Но сегодня всё сложилось иначе. Неожиданный звук привлёк его внимание. Подняв голову, Олу Олан Биш с удивлением обнаружил в ль`иль крохотных полосатых насекомых.

Пчёлки жужжали, сосредоточенно изучая ночные цветы. И было в этом неестественном неслыханном союзе что-то неописуемо прекрасное. Тепло надежды наполнило грудь мороя, его сердце учащённо забилось.

Ещё не слыша шагов, мужчина обернулся ко входу.

— Нет, не верю, — выдохнул он. — Не может быть… Ты…

Гостья в приглашении не нуждалась. Она была одета в простую одежду путника, но посреди мрачного подземелья казалось, что её светлый плащ из некрашеной шерсти источает солнечный свет. Молодая румяная девушка остановилась на пороге, выжидающе глядя на вампира.

— Ты не злишься за то, что я ушла от тебя? — вкрадчиво поинтересовалась она.

— Я был переполнен тоской, но никогда не злился на тебя! — воскликнул морой, всматриваясь в её лицо. — Ты изменилась…

— Я человек, — пожала плечами гостья. — И это необходимая мера против смерти…

— Пчёлка моя, — мужчина раскрыл объятия.

— Олу… — гостья сделала шаг навстречу.

Вампир и целительница обнялись. Они долгое время молчали. Они вспоминали. Затем долго-долго говорили, рассказывали, смеялись и грустили.

— Я не вернулась, Олу, — осторожно сообщила Албина. — Я люблю своего мужа. Но я скучала по тебе…

— Моя Алби, — грустно вздохнул морой, — почему же спустя столько лет ты решилась навестить меня?

Оглянувшись на мужчину, застывшего на каменном ложе, целительница произнесла:

— Я знала его. И его подругу… — она перевела глаза на собеседника, мягко улыбнулась. — Знаешь, почему-то они напомнили мне… нас с тобой. И когда я узнала о случившемся, то подумала, что жизнь — даже такая, как наша, — столь хрупка… В любой момент её можно потерять навсегда. И тогда я поняла, что должна увидеть тебя.