Книга Замок княгини, страница 209 – Наталья Сапункова

Ардай кивнул Кантане — действуй, дескать, не теряй времени.

Девушка расставила стаканы, аккуратно разлила травник. Кантана постаралась расслышать её чувства. Ардай угадал верно, чувства итсванки ощущались гораздо слабее. Она, пожалуй, немного нервничала — это как череда лёгких уколов иголкой. Знакомо. Иногда к отцу приходили особые посетители, и она, Кантана, должна была принести угощение, тот же травник, может быть. Она, а не служанка. Но это бывало редко, а те гости отца — если не маги, то люди, которых потом Кантана встречала в окружении императора. Вот и эта служанка, наверное, тоже робеет перед соддийцами.

Удивительное дело, но при том, что итсванцы ощущались хуже, понимать их было даже легче — так показалось.

Вдруг кувшинчик, который девушка поставила на стол, подпрыгнул, отодвигаясь от неё, потом ещё раз. Мантина при этом отвернулась, смотрела в окно, а Ардай — на Кантану.

Девушка удивилась — иголочные уколы сменились легким дуновением ветра, а потом ощущением, как от противного скрежета — это был страх. Хотя, она ведь служанка мага, подумаешь, прыгающий кувшин.

— Землетрясение?! — воскликнула девушка.

— Нет-нет, тебе показалось, — сказал Ардай. — Боишься землетрясений?

— Тогда, когда проснулся дракон… — прошептала она. — Я могу идти, лиры?

Кувшин ещё раз подпрыгнул — служанка отшатнулась в ужасе. Кувшин упал на пол и разбился, остатки травника разлились. Теперь было всё сразу: и уколы иголок, и ветер, и скрежет…

— Да что ты за растяпа?! — стремительно обернулась к девушке Мантина, — руки деревянные? Не можешь просто разлить травник? Надеюсь, хозяин вычтет за кувшин из твоего жалованья? Служила бы ты мне…

Сотни иголок. Девушка задрожала крупной дрожью.

— Нет-нет, я не… О, простите, лира, простите! — она бросилась собирать осколки.

— Оставь, пусть лежат! — прикрикнула соддийка, отчего девушка отскочила в сторону.

— Послушай-ка меня, — Мантина прошлась по комнате, она говорила теперь нарочито-неторопливо, и двигалась так же, — мне нужна служанка на три дня, я намерена откупить тебя у твоего хозяина. Я научу тебя расторопности. Если, конечно, у тебя нет других срочных дел. Что, пойдёшь ко мне?

— Прости, лира… прости… не могу никак, — сбивчиво заговорила девушка, охотно схватив брошенную ей ниточку, — хозяин уже отсылает меня на три дня, срочное дело, лира, может, потом…

Теперь было много иголок, но они не кололи больно, к счастью, и Кантана ясно понимала, что это «чужие» иголки. И скрип-скрежет тоже был… А ложь — как странно, она напомнила медовый леденец с мятой. Мёд и много горьковатой душистой мяты.

Потом, без волнения и на свежую голову, девушка поймёт, что разговор получился странный: её отругали и тут же спросили, не желает ли она добровольно быть наказанной. Прямо-таки подтолкнули к тому, чтобы она начала лгать и выкручиваться, хотя это, кажется, не в её натуре.

— Достаточно, я всё поняла, — сказала Кантана, — у меня получается. Всё хорошо, можешь идти, не переживай за кувшин, — последние слова предназначались служанке.

— Спасибо, ты умница, — сказала девушке Мантина, — вот, возьми и беги отсюда, — она сунула своей жертве откуда-то взявшее в руке колечко с камешком.

Жертва исполнила приказ немедленно — она резво выскочила из комнаты.

— Хорошо, что поняла, — улыбнулась Мантина, — я еле сообразила, как заставить её соврать. Тебе же это было нужно? И получилось вперемешку со страхом, конечно.