Книга Зачет по тварезнанию, страница 78 – Светлана Нарватова

— Такой чести я пока не удостоился.

— Если удостоишься, со мной поделись, — попросил маг, сдвигая в сторону пустую тарелку из-под супа и принимаясь за рагу.

— Обязательно. Так за что вас сюда сослали? — высказал я самое очевидное объяснение появления в Дайной забытой деревне успешного мага.

Прежан хмыкнул:

— Не поверишь: из-за женщины.

Почему же не поверю. Вот в это я могу поверить.

— Но, как ты понимаешь, в интересах дамы подробности я сообщить не могу, — закончил Прежан. — Так что давай сменим тему.

— Тогда расскажите схему плетения защиты на вашем доме, — попросил я.

А что? Меня попросили сменить тему — я сменил. Хуже, чем послать, что он мне сделает?

Теперь мэтр Рул рассмеялся куда легче и естественнее.

— А вы, молодой человек, хваткий, я посмотрю, — сказал он, отсмеявшись. — Ты же боевой маг, насколько я могу судить. Зачем тебе защиты? Если бы твоя подружка спросила, я бы понял.

— Во-первых, она мне не подружка, а преподаватель, — поправил я его. — А во-вторых, это интересно. Никогда заранее не угадаешь, что в жизни пригодится.

— Знаете, а я даже расскажу. Это не моя тайна, если честно. Родовое плетение. Но ты мне нравишься.

И он начал.

У мужика был талант. Он умел объяснить. Шаг за шагом, за пару часов я освоил тонкости защитной магии. А еще через час вполне уверенно их воспроизводил. Лайна бы за такую практику многое бы отдала.

Не видно ее что-то. Пора бы и возвращаться.

Я всё чаще и чаще поглядывал на дверь.

И, наконец, за нею показалась недовольная физиономия Джелайны.

— Тонсен, завтра в десять утра отсюда откроют телепорт, — заявила она преувеличено-официальным тоном. — Оценку за практику я вам поставила. Зачет тоже. Счастливо.

И она, не оглядываясь, с прямой, как палка, спиной, прошмыгнула наверх.

Когда Сафониэль сказал, что Кей собирается мне кое в чем признаться, меньше всего я ожидала, что это будет признание в любви. Какая любовь? Я тебя видела пять раз на занятиях. Нет, вру, семь. И еще несколько дней здесь, в предгорьях. Что за блажь: «Люблю!» Да, секс был восхитительным. И раз уж я всё равно сорвалась, то можно было бы и продолжить. Но «люблю!» и «замуж!» — это было слишком. У меня тут твари неописанные. Они меня описать успели, а я их описать — нет. Лютостужень — вот кто любовь моя неразделенная. Страсть моя зловредная. Хорошие девочки обожают злодеев и чудовищ, если верить чтиву, которое распространялось у нас в пансионате среди воспитанниц из-под полы и пряталось в самых укромных уголках от наставниц.

…Повзрослев, глядя на студентов с преподавательского места, я стала понимать, что о наших секретиках наставницы прекрасно знали. Наверное, они считали, что мы должны откуда-то набираться представлений о той части жизни, о которой нам не читали лекций. Может, сами и подсовывали, готовя к встрече с нашим предназначением: стать источником магической крови в чьем-нибудь увядающем семействе. Счастье женщины, утверждали любовно-эротические романы, в мужчине, его члене и детях. Остальное — декорации для мужчины, члена и детей.

Наверное, мне эти книжки попали слишком поздно. Или родилась я такая ущербная. Но декорации меня пока привлекали больше. Не подумайте, я не против мужчин или членов. И даже детей. В отдаленной перспективе. В принципе. И в этом смысле Сафониэль меня абсолютно устраивал.