Книга ДРАКОНиЯ тайна, страница 91 – Светлана Нарватова

К сожалению, поесть мне не удалось. Практически сразу подошли ребята. Но судок в сумке грел душу и дарил надежду, что я не упаду на тренировке от истощения.

Высокий Луиджи присвистнул, оглядывая объём работ.

— Я буду помогать! — пообещала я, испугавшись, что сейчас они откажутся.

— Сиди, женщина! — скомандовал он, и я села. Аккуратно.

— Мышцы после тренировки болят? — понимающе заметил голубоглазый Андрес.

— Нет, здесь просто такая мебель, что на неё дышать опасно, не то что садиться.

— Починим, — пообещал хозяйственный Карлос.

Я промолчала, чтобы не спугнуть удачу. Если в качестве расплаты придётся ещё раз поужинать за чужой счёт в таверне, то я согласна пойти на такие жертвы.

— Ты, говорят, вчера в «Двух драконах» фурор произвела? — произнёс Андрес и потянулся к книжкам, которые я с пола кое-как перекидала на полки.

— Это я к балу готовилась.

— Молодец, — одобрил голубоглазый, вытянул из стопки книжку с затёртым корешком и раскрыл.

— В чужой сундучок не суй пятачок! — потянул на себя книгу Луиджи. — О! Вот об этом я и говорил!

Не знаю, о чём он и кому говорил, но я тоже подошла и сунула нос. На полях книжки были нарисованы драконьи крылья. Я узнала манеру рисования. Слишком часто я пересматривала мамины рисунки. Под рисунком была подпись: «Ты — мои крылья!». Не маминым почерком.

— Можно? — Я подняла глаза на Андреса, который держал учебник в руках.

Он подмигнул однокурсникам.

— Девушки — существа нежные и романтичные, даже такие, как наша Бьянка! — заявил он, но книгу отдал.

Я не надеялась на такую удачу. Конечно, рисунок не приблизил к разгадке тайн моего рождения. Но он сам по себе — частичка моей мамы — был величайшей ценностью. Такой, что ради него я могла проглотить всё: и «нежное и романтичное существо», и «наша», и неопределённый намёк «даже такие».

— Так о чём ты говорил? — Я обратилась к Луиджи. — Книгу не отдам, — на всякий случай предупредила я. — Сам понимаешь: я существо нежное и романтичное. Меня лучше не расстраивать и не обижать.

— А то что? — полюбопытствовал Карлос.

— А то перестану быть нежной и романтичной, — призналась я. — Так что ты знаешь про этот рисунок?

— Ничего, — стал отнекиваться Луиджи.

Но меня так просто со следа не собьёшь:

— Ты вчера говорил, что тебе что-то известно об этой лаборатории.

— Сестра рассказывала. Она говорила, что во времена её учёбы факультет предметной магии считался рассадником вольнодумства и скандалов. А самым их эпицентром считалась Лаборатория студенческого исследовательского общества. Потому её и закрыли. Хотя официальная версия, разумеется, была другой.

— А что за скандалы?

— Настоящие мужчины не интересуются сплетнями и слухами, — гордо заявил он.

— Зато ненастоящим всегда есть чем заинтересовать девушку, — заметила я. — Ну что, приступим? Вы выносите, я продолжаю убираться.

С трудом дождавшись, когда парни выйдут с первой порцией мусора, я отложила тряпку, отёрла руки о халат и снова взяла отложенную книжку. Она вновь раскрылась на той же странице. Я закрыла её и посмотрела сверху на корешок. В этом месте он был разглажен, будто кто-то снова и снова раскрывал «Практикум по прикладному зельеварению» на одной и той же странице. Интересно, это была мама? Эти слова, написанные каким-то драконом-ловеласом, были ей настолько дороги?