Книга Семь снежинок на ладони, страница 111 – Светлана Нарватова

Она стояла передо мной, такая прекрасная, юная и невинная, что я невольно вспомнил слова, которыми Эрик описывал свою пассию. Честно говоря, у меня даже мелькнула дикая мысль, что Эмилия и есть та самая тайная возлюбленная короля. Но не далее как нынче ночью я убедился, что других мужчин у неё не было. А его величество – не тот человек, который будет довольствоваться обожанием со стороны.

– То есть ты утверждаешь, что просто совершенно случайно спросила про новую любовницу его величества? – переспросил я, и она с готовностью кивнула головой. – И про всё остальное ты тоже не знала?

– Про что «остальное», дорогой Рауль?

– Наряд принцессы, премьера пьесы Вилли Сказкаарда, болезнь любимой собаки министра внутренних дел?..

– О Годин! Я ещё и про собаку что-то ляпнула?! – Эмили закрыла лицо пятернёй.

– То есть ты даже не помнишь, что говорила?

Она помотала головой.

– Рауль, ты, наверное, надеялся на что-то другое, когда принял решение на мне жениться, – обречённо опустив плечи и глядя на тропинку, сказала супруга. – Но я просто болтала всё, что мне приходило в голову. Мне правда очень жаль тебя разочаровывать…

Она вздохнула.

Об этом нужно хорошенько поразмыслить в спокойной обстановке.

– Эмилия, поверь, с момента нашего знакомства я испытывал к тебе разные чувства: потрясение, любопытство, восхищение, страсть… Но чего не испытывал ни разу, так это разочарования. Идём. Мы же собирались с тобой гулять, а не разговаривать о его величестве.

Я подал жене локоть, и она несмело его приняла. Взгляд Эмилии избегал меня, скользя по окрестностям.

– Когда я впервые увидела Драгаард, он показался мне небольшим. И изнутри он выглядит совсем не таким огромным, каким смотрится отсюда, – заметила она, глядя на серую каменную стену крепости. – Внутри он очень тёплый и уютный.

– Так и задумано. Замок призван внушать врагам страх и трепет. И дарить заботу и любовь родным и близким.

Мы преодолели небольшой взгорок. Всякий раз, когда я смотрел отсюда на залив, моё сердце заходилось от красоты. И неважно, какое время года было на дворе. Фьорд всегда находил, чем порадовать ценителя. Весной – сочной молодой зеленью и сиреневыми кляксами багульника, летом – россыпью луговых цветов на безлесых склонах, осенью – жёлто-багряными оттенками листопада, зимой – белоснежными шапками гор. Они отражались в зеркале воды на фоне синего неба с белыми перьями облаков, словно там, под водой, находится другой мир.

Такой же, как наш, только лучше.

– Изумительно! – выдохнула Эмили.

Протоптанная дорожка петляла по склону, спускаясь к причалу. Вокруг него сгрудились крестьянские лодки. Отец бы не одобрил такого использования йарлской собственности. Но папа многое бы не одобрил из принятых мною решений.

Он вообще редко что-то одобрял.

Мы дошли до самого конца пирса и постояли какое-то время, будто повиснув между небом над головой и под ногами.

– Ты любишь море? – спросила Эмилия, повернув голову ко мне.

– Я его боюсь, – неожиданно признался я. – Раньше мне нравилось путешествовать по воде. Но моя семья утонула, когда плыла в столицу. С тех пор я не могу заставить себя шагнуть на корабль. Меня накрывает паникой.

– А я боюсь быстрой скачки. Моя мама погибла из-за того, что лошади понесли и карета опрокинулась, – поделилась Эмили в ответ и потёрла нос ладошкой.