Книга Семь снежинок на ладони, страница 108 – Светлана Нарватова

Стремление к прекрасному, кажется, родилось со мною вместе. С самого раннего возраста я вызывал недовольство отца излишне чувствительной натурой. К счастью, ледяная магия проснулась во мне первой, и учился я достаточно легко.

Но страсть к низменным забавам вроде сентиментальных романов, театральных постановок, даже к рисованию, – была во мне куда сильнее, чем тяга к делам, оружию и сражениям. Отец нашёл мне подходящего учителя, настоящего боевого мага, – но даже это не смогло превратить меня в настоящего мужчину в глазах отца.

Я был его разочарованием.

Видел бы он меня сейчас!

Я стал таким, каким он мечтал меня видеть.

Но увы… Он ушёл в Чертоги Вечности, убеждённый, что я – позор рода и самая большая неудача в его жизни.

Этот возвышенный момент мой желудок избрал, чтобы напомнить о бренности земного бытия. Я вызвал Йохана. Тот принёс завтрак и свежие письма из столицы. Я по диагонали пробежался по корреспонденции. Король возмущался, что я оставил его в самый неподходящий момент. Но у Эрика неподходящим моментом является любой, когда я не у него под рукой. Даже если не нужен, – всё равно. Пусть сидит у ноги, вдруг пригодится? Я отложил сообщение без ответа.

Письмо Херберта оставил для внимательного изучения. Послания, адресованные Эмилии, глянул одним глазом. Они были не запечатаны, потому не требовали много времени. Меня порадовала оперативность Херберта и нэрра Ёнклифа, папаши слюнтяя Олли. Нужно будет передать ему благодарность и пожелание всыпать с десяток розог от моего имени. Но по большому счёту меня сейчас интересовали не столько сами письма, сколько ответы на них от супруги.

– Нэйра Эмилия уже встала? – спросил я у Йохана, размешивая мёд в кружке взвара.

– Да, нэрр.

– Как она себя чувствует? – Я отхлебнул напиток.

– Бодро. С утра куда-то бегала с пузырьком в руках. Видел её в коридоре.

– Что за пузырёк? – напрягся я.

– Не имею чести знать. – Он склонил голову.

– Йохан, ты, кстати, когда разбирал мои вещи, не находил среди них пузырька? Я нечаянно утащил бутафорский яд у своей приятельницы-актрисы, и в столице мне все уши прожужжали: требуют непременно его вернуть.

Теперь я прекрасно понимал Эмилию, которая не решилась оставить отраву дома. Мне тоже совершенно не нужна паника. Пусть, если обнаружат, думают, что яд ненастоящий.

– Я уже предлагал купить любой взамен, но она требует именно тот. Тебе удивительно повезло, Йохан, что ты избежал этой участи – женитьбы, – поделился я. – С женщинами так сложно! В общем, поинтересуйся у прислуги, может, кто-то натыкался.

– Уверен, нэрр Рауль, мне бы доложили.

– И всё же пусть поищут. Переберут экипаж: возможно, там куда-то закатился.

– Будет исполнено, – коротко кивнул дворецкий.

– И прекрасно.

Ничто не вечно. Вдохновение – тоже. В какой-то момент я осознал, что утомился: сидеть, писать, творить… Я неплохо поработал. А у меня, между прочим, жена молодая. Новоиспечённая, можно сказать. Что с одной стороны – замечательно, потому что фантазия моя бурлила на предмет возможных вариантов общения с нею, желательно – наедине и в спальне. С другой – увы, мне следовало проявить к ней заботу.

И я, конечно, проявлю.

Но это потребует от меня определённых волевых усилий.

Я потянулся, убрал рукопись под замок в ящик стола и встал. Следовало сменить ночной халат на более приличную одежду. Я отправился в спальню, но Эмилии там не оказалось. Домашний костюм снять несложно, поэтому переоделся и умылся я сам. Провёл руками по щекам. До вечера щетина потерпит.