Книга Семь снежинок на ладони, страница 106 – Светлана Нарватова

«Вы словно предчувствовали, дорогая Эмилия, что мы окажемся в безвыходной ситуации». Он-то точно никуда выйти не может, хвала Годину! Если бы отец также лишил его и бумаги с чернилами, я бы совершенно не огорчилась. «Ваше предложение совместно погрузиться в дивный мир поэзии Сказкаарда пришлось как нельзя кстати. Сейчас во мне больше всего отзывается пьеса “Йарл Леир”, в которой отец не смог по достоинству оценить своего сына, а когда прозрел, было уже поздно. Очень хотелось бы узнать ваше мнение, Эмилия, об этом произведении, в котором бессердечный родитель получает по заслугам! С глубоким почтением, ваш Олли».

Что ж. Следовало признать, что обида на отца в данном случае могла рассматриваться как признак исцеления. С мыслей об уходе в Чертоги Вечности он переключился на более приземлённые потребности. Всё же не зря, не зря нэрр Ёнклиф внушал мне уважение одним своим видом!

Достигнутый в ходе лечения успех следовало закрепить. К тому же мне самой было любопытно познакомиться с этой ранее не читанной мною пьесой.

Я нашла соответствующий томик в гостиной и устроилась в кресле.

Открыла… и обнаружила уже знакомый мне незапечатанный листок с коротким приказом: «Читай!» Почерк не оставлял сомнений. Броквист снова добрался до меня.

«Эмилия, мне казалось, ты умная девушка, и мы договорились. Зачем ты меня разочаровываешь? Боюсь тебя огорчить этими словами, но это опасно.

Хотя вру.

Не боюсь.

Зачем ты пытаешься меня обмануть? Ты прекрасно знаешь, что мне нужно. Это именно то, что ты ищешь в Драгаарде. То, что раскрывает тайну Эльдбергов. Не надейся, что сможешь использовать это сама.

И не смей больше пользоваться почтовым артефактом. Не нужно делать из меня идиота. Ответ положи туда, где ты нашла письмо. Напоминаю, что на кону стоит не только благополучие твоего отца, но кое-что более для тебя значимое». Подписи у письма не было. Но она и не требовалась.

Я бросила письмо в огонь камина.

Мне нужно было отдышаться.

И подумать.

Я встал затемно. Наверное, сработала привычка придворной службы. Пока соберёшься, доедешь, получишь информацию от осведомителей – уже и король поднялся. Будьте добры, пройдите на аудиенцию. А может, не давало спать вчерашнее потрясение – в хорошем смысле этого слова. Недопереваренные эмоции бурлили во мне, как зелье на огне, и рвались наружу.

Эмилия дремала, доверчиво прижавшись обнажённой грудью к моему телу. Организм отозвался на близость красивой женщины ежеутренней реакцией, но я был не столь жесток, как хотелось бы его величеству. Осторожно вытащив руку из-под головы жены, я выбрался из-под одеяла.

Снаружи балдахина было свежо. За ночь тепло выстудилось. Я подбросил поленец и разжёг их с руки. Любые сильные эмоции влияли на магические способности. Плохие – снижали контроль. Хорошие – усиливали дар и делали его послушнее.

Убедившись, что жена не замёрзнет, я надел тёплый халат, ночной колпак, меховые домашние туфли и бесшумно прикрыл за собой дверь. Свет в кабинете вспыхнул, стоило очутиться на пороге. Я развёл огонь, немного погрелся в кресле возле него, но энергия требовала выхода.

Итак…

Итак, пусть это будет сын Скалди. Сын ледяной богини родился зимой, когда возлюбленный матери находился далеко, и поэтому сердце мальчика оказалось сковано холодом. Мальчик вырос в прекрасного юношу, но любовь никогда не касалась его застывшего сердца.