Книга Семь снежинок на ладони, страница 155 – Светлана Нарватова

А не вот это вот с мельтешением хвостика, восторгом в глазах и мечтами о путешествиях! Даже я себе такого не позволял, не говоря уже о приличных нэйрах. Нэйра должна со смирением нести обязанности супруги, это все знают.

Только, видимо, Эмилии её мама не успела об этом рассказать. И в итоге вместо того, чтобы играть привычную роль несчастного супруга, которому вновь не повезло с женой, я вынужден быть несчастным в самом деле. Ведь она должна остаться здесь, а я поеду в столицу.

К тому же это неправильно – быть счастливым в браке? Так же никто не делает? Нормальные нэрры для счастья заводят личную жизнь и время от времени её омолаживают. И только я, как последний глупец, с каждым днём всё сильнее привязываюсь к жене. Мне даже не писалось от мысли, что завтра её не окажется в соседней комнате.

Меня буквально озарило этой мыслью!

Да, я не рвался общаться с супругой днями напролёт, но сам факт, что она где-то рядом, чирикает по своим синичьим делам, успокаивал. Наполнял умиротворением. Дарил чувство защищённости. Уверенность в будущем.

То ощущение, которое когда-то мне давала мама.

Я понял это, только когда её не стало.

Зависимость от Эмилии пугала. Правильнее было бы остановиться, пока не поздно. Воздвигнуть между нами стену.

Но мне не хотелось. Я слишком эгоист, чтобы отказываться от удовольствий.

И пока я разрывался между «так надо» и «не хочу», моя супруга поинтересовалась: а где хранится её яд? Это оказалось последней каплей, которая перетянула чашу весов. Я не знаю, где яд. Я не знаю, почему Эмилия так реагирует на моё зелье. Где гарантия, что отрава не попала в чьи-нибудь недобрые руки? Разве я могу оставить синичку в опасности? Она же должна родить мне наследников!

Троих.

Двух мальчиков и одну девочку.

И когда я предложил супруге поехать со мной в столицу, у меня прямо камень с души свалился.

Я всё сделал правильно.

Конечно, здесь проще её контролировать. Но там она будет рядом со мной. И от этой мысли на душе сразу стало теплее. Даже захотелось что-нибудь сочинить. Когда Эмили уснула, я пробрался в кабинет и записал несколько строф.

А потом вернулся в супружескую кровать и с чистой совестью уснул.

Пока супруга с утра устроила небольшой тайфун в отдельно взятом замке, я спокойно собрал рукопись и другие полезные бумажки у себя, заглянул в лабораторию за зельем – магическое зелье, как и яд, не то, что стоит разбрасывать безнадзорно, – и поднялся в отцовский кабинет проверить почтовики. Ящички были пусты. И тут я вспомнил о тех письмах, которые мне вчера отдала для отправки жена. Теперь, когда она позволила их читать, это стало уже не так интересно, как без спросу. Но прочитать было необходимо.

«Уважаемый ной Ёнклиф, – начала Эмилия лютой стужей, прямо как Скалди – Новый год. – Хотелось бы вам напомнить, что я никогда не являлась ни вашей возлюбленной, ни невестой. И если где-то в глубине души вы меня таковой считали, то за целый год ухаживания не потрудились на это намекнуть. Поэтому я не вижу никаких оснований для сравнения меня с безнравственной героиней упомянутой вами пьесы. Очень жаль, что моё дружеское к вам расположение было столь превратно истолковано. Боюсь, я не могу более поддерживать с вами переписку. Надеюсь, вы найдёте нойлен, которая по достоинству оценит вашу тонкую художественную натуру, и обретёте с нею своё счастье. С наилучшими пожеланиями, нэйра-герцогиня Эмилия Эльдберг».