Книга Семь снежинок на ладони, страница 73 – Светлана Нарватова

В общем, у моей новой супруги было столько достоинств, что всё не охватишь. И только один недостаток – её непонятная связь с Броквистом. И эта связь могла перечеркнуть все достоинства Эмилии одной жирной чертой. Я мог простить недалёкость и эгоизм, но предательство – никогда.

Однако пока оно не доказано, я буду считать, что его нет.

И вести себя соответственно.

Но ситуацию держать под полным контролем.

Я не торопясь написал жене письмо и положил его в почтовик. Времени было уже много. Эмилия получит его только утром. А ещё завтра до Драгаарда доедет мой подарок. И вечером я узнаю её реакцию.

Признаться, я уже давно ничего так не ждал. Наверное, с детства, когда на Новый год в Драгаард для всех детей привозили подарки…

Воспоминания об утраченном детстве окончательно испортили настроение, и я лёг спать, не написав ни строчки, кроме письма жене.

Ничего. Я обязательно наверстаю.

* * *

Утро началось со сборов к королю, который, стоило ему проснуться, накидал мне свежих заданий: куда заехать, кого проверить, с кем и что обсудить. Вообще-то, я собирался через пару дней уехать к себе в замок. Но судя по активности монарха, который пытался сунуть меня в любую дырку, ему моё будущее виделось иначе.

…Если только он не пытался отвлечь меня от поисков его новой любовницы.

Я проверил ящик почтовика из замка, как только встал и перед тем, как уехать, но, в отличие от королевского, он был пуст. В итоге энергии после завтрака у меня было только на то, чтобы забраться в экипаж. Всё остальное делалось через силу, на одной воле.

Добравшись до дворца выжатым до состояния простыни после стирки и так и не обогатившись новой информацией, несмотря на множество встреч, я ввалился в свой кабинет уже после обеда.

Ной Херберт проявлял признаки недовольства, поскольку с утра меня все хотели видеть, а отдуваться пришлось ему. Я от души посочувствовал секретарю и рассказал, как прошло утро у меня. Он мне тоже посочувствовал.

Согретые взаимопониманием, мы перешли к обсуждению насущных проблем. На первом месте стояла тайная личная жизнь короля, который отказывался признавать, что не имеет на неё никакого права. Что удивительно: то, что на неё не имею права я, у него сомнений не вызывало. Поэтому при встрече он запросто поинтересовался, как поживает моя любовница. Я честно ответил, что понятия не имею, но точно не в моей постели. Он пошутил по поводу того, что я нагуливаю аппетит. А я, признаться, о ней даже не вспомнил с момента знакомства с Эмилией.

Зато она вспомнила обо мне.

Нойлен Свея Виклунд была примой Королевского театра. Правда, «нойлен» в данном случае было титулом вежливости, как «ной» – титулом вежливости для всех старших служащих королевского дворца. Ни одно уважающее себя семейство не позволило бы служить в театре своей ветви. Признаваемой ветви. Отпрыски боковых ветвей нередко жили своим трудом, как, например, мой секретарь. Вообще служить при дворе не считалось постыдным. Но искусство…

Искусство, пропитанное духом падшей Фрейн, – не место для приличного аристократа.

Не говоря уж об аристократке.

Зато любовниц из этой среды иметь было не просто не позорно, но даже престижно. Особенно если это не какая-нибудь захудалая хористка, а целая прима!

И всё же я отказал во встрече, когда Херберт доложил мне о приходе Свеи по почтовику из приёмной. Я занят, в конце концов.