Книга Семь снежинок на ладони, страница 89 – Светлана Нарватова

«Здесь, в безмолвии замка Драгаарда, где я провожу свои дни, мне так не хватает дружеского совета!» Олли, ты знаешь такое слово: «дружеский»? А что оно означает, ты знаешь? «Как глубоко просвещённый человек с тонким литературным вкусом, посоветуйте, что из пьес Вилли Сказкаарда мне стоит почитать?» Думаю, с ранним творчеством поэта ной не знаком, хвала Годину. Иначе я не отделалась бы одним поцелуем.

«Не знаю, когда мы сможем увидеться вновь, но время до нашей новой встречи мы могли бы проводить за обсуждением гениального творчества драматурга, подтолкнувшего вас к столь решительному поступку». Мне кажется, хороший способ отвлечь Оливера от глупой и опасной затеи. Конечно, Вилли с его трагедиями – не самое подходящее чтение для незамутнённого ума моего несостоявшегося жениха. Но, по крайней мере, у него будет шанс переключиться на что-то более животрепещущее. А там, глядишь, и на кого-нибудь…

«С уважением и дружеским участием, нэйра-герцогиня Эмилия Эльдберг», – закончила я письмо. Умному человеку хватило бы одной этой фразы. Но уверена: Ёнклиф сумеет увидеть романтический намёк даже в ней.

Вторым я раскрыла письмо папы. Ничего хорошего я не ожидала. Единственное, что меня порадовало в нём, – отсутствие прямого требования выслать денег. Страдания нэйры Оды умилили. Я – не папа, мне на её затворничество глубоко посредственно. А вот то, как Хильда обходится с сервизом мамы, взбесило. Будь я дома, сестричка сейчас тушила бы фейерверк в волосах. Не знаю, как именно мне это удалось бы, но ощущала: я в состоянии.

Чтобы сдержать рвущиеся наружу недобрые слова, я решила переключиться на письмо герцога. Его я открывала, волнуясь, как перед первым своим выходом в свет.

«Милая моя Эмилия! Получаю твои письма по вечерам». Это «твои» прозвучало неожиданно обжигающе и очень интимно. «Поэтому с самого утра жду, когда же закончатся эти глупые дела и я смогу перейти к самому важному – лучику света от тебя». Щёки зарделись от смущения и удовольствия. Рауль, конечно, приукрашивает, но всё равно приятно.

«Я рад, что, несмотря на новую обстановку и одиночество, ты не отчаиваешься и находишь себе занятия». А я-то как рада!

«Какие интересные и неожиданные мысли приходят тебе в голову от прочтения книжки для родителей! У тебя удивительный талант: видеть неочевидное в привычном. И каждое утро я благодарю Фройю за встречу с тобой». Тут дорогой мой супруг мне откровенно льстил. Или просто не совсем представлял, на ком женился. Но на ближайшие полгода его заблуждения меня вполне устраивали. Даже если через месяц он во мне разочаруется, у меня будет целый месяц тихой радости. Читать такое о себе было приятно. Бушующий пожар в груди превращался в уютный огонёк камина. На душе становилось легко, как после упражнения по овладению даром. Или даже легче.

«Если тебя тревожит вопрос, нет ли у меня внебрачных детей – то можешь не волноваться. Их нет. Однако если ты переживаешь, что детей у меня не может быть вообще, то тоже не стоит беспокоиться. У меня мог быть ребёнок. Но, к моему величайшему сожалению, ему не суждено было родиться. Скалди забрала его вместе с его матерью».

Это признание меня потрясло.

Не знаю, что именно задело струны души сильнее. Я в один момент осознала несколько вещей. Первое: я – не единственная женщина в жизни Рауля. Я знала это. Помнила свой номер в череде жён. Но до этого мгновения они казались чем-то эфемерным, ненастоящим. Просто некими абстрактными цифрами в некоем списке. Но они были по-настоящему. Сидели в этом кресле. Спали в этой постели. Купались в этой ванне. Читали письма от моего мужа. Слушали его комплименты.