Книга Я - злодейка в дораме. Сезон второй, страница 157 – Екатерина Вострова

«Дежавю…» — рассеяно моргнула я.

Это было в самом начале моего попадания в этот мир. Тогда он был всего лишь моим стражем и точно так же встал на колени. После моего отказа его выпороть, попытался наказать себя сам, и в итоге лишь ударил мне по спине плетью.

— Ты действительно думаешь, что я стану тебя бить? — спросила я, стараясь удержать голос ровным.

— Да, я понимаю, я недостоин принимать наказание из твоих рук, — упрямо повторил он, поджимая губы. — Но…

— Тогда зачем это делаешь? — шагнула ближе, с трудом сдерживая поднимающееся изнутри раздражение.

Его штормит из красности в крайность! То клянет меня во всех грехах и грозиться сделать своей игрушкой, а то «недостоин принимать наказание»! Нет, я понимаю, несчастное детство, папа-демон, и в целом социокультурный контекст обязывают, но он не может быть хоть чуточку более предсказуемым и понятным?! Секунду назад, я думала, что он разорвет меня за то, что увидел рядом с Юэ Ином. Я шла за ним как на плаху, кто же знал, что теперь окажусь в роли домины.

Может быть, все эти мысли были от того, что у меня просто сдавали нервы: обнаружение демоницы в собственном окружении, последующее нападение и чуть не умерший евнух у меня на руках — сделали свое дело. Кажется, еще чуть-чуть и я действительно буду близка, к тому, чтобы принять плеть, и пустить ее в ход.

— Потому что я подвел тебя. Я хочу искупить свою вину. Любой ценой. — он говорил так, словно каждое слово стоило ему усилий.

А вот я ощущала, как внутри все закипает. Уговоры с ним всегда были бессмысленны, особенно когда он втемяшивал себе что-нибудь в голову. Если я буду упираться, мы только поругаемся в очередной раз и разговора так и не выйдет.

— Хорошо, — вздохнула я, забрав у него плеть, холод ручки отозвался ледяной тяжестью в моей ладони. Ее вес больше, чем я ожидала, — Хочешь наказания? Чудесно. Ложись.    

Его глаза слегка расширились, словно он не ожидал, что я соглашусь. На лице промелькнуло что-то, напоминающее облегчение, даже намек на странную радость.

«Ну-ну… — ехидно подумала я, чувствуя, как гнев сменяется азартом. — Рано радуешься!»

Он скинул с себя верхнее ханьфу оставаясь в тонкой белой исподней одежде, почти просвечивающей и не скрывающей перекатов его мышц.

Ткань на кровати зашуршала, когда он медленно улегся, вытянув руки по бокам, и уткнулся лицом в подушку. Плечи его были напряжены, дыхание — учащенное.

Свет от окна падал мягкими полосами, подчеркивая каждую линию его тела. Такой сильный, готовый выдержать любую боль — и одновременно совершенно уязвимый. Его молчаливое смирение разозлило меня еще больше.

— Прежде чем я начну, — сказала я, подходя ближе. — У меня есть несколько условий. Ты или соглашаешься на них, или сразу уходишь.

Он приподнял голову, повернув ее вбок, чтобы видеть меня. Губы едва шевельнулись:

— Я согласен. — голос его прозвучал хрипло, но уверенно.

— Даже не выслушаешь? — в моем голосе появилась нотка вызова.

— Выслушаю. Но я не уйду. Я согласен.

Вот упрямец! Я с трудом удержалась от того, чтобы не закатить глаза.

— Тогда условие первое: я сама определяю сколько будет длиться наказание. Пока я не скажу, что она закончено, ты не встанешь с кровати.

— Хорошо. — ответил он, не отворачиваясь. Его решительность обжигала.

— Условие второе: ты не будешь мешать мне или просить закончить, даже если тебе будешь слишком больно. Я решаю, что ты выдержишь, а что нет. Если не согласен — можешь встать прямо сейчас.