Книга Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни., страница 15 – Егорина Ленина

Вернувшись домой мы занялись делами. Корову мне отец не доверил, а вот овец наказал загнать во двор и курей закрыть. Вдобавок, я еще полила грядки.

В своей комнате я замерила свои параметры прорванным поясом, который использовала вместо сантиметровой ленты. На найденный в ящике стола лист желтой бумаги, записала грифелем краткие обозначения этих расчетов. Будем шить!

Забрала с чердака один отрез ткани, который показался мне не таким уж и дорогим. Вроде ситца, или очень на него похожее. Если напортачу, то не сильно жалко будет. У отца выпросила ножницы, а в бане взяла обмылок. Ну, понеслась!

Весь вечер я стригла, замеряла, рисовала и офигевала.

Не выдержав, папа, уже не в первый раз услышав в ответ "сейчас-сейчас" на вопрос об ужине, схватил меня поперек тушки и вынес на кухню. Я ошалело уставилась на него.

- Ты чего? - и глазами хлоп-хлоп.

- Олена, уже ночь на дворе. - он кивнул в сторону окна, за которым стемнело. - Я тебе сегодня свечку поставил на стол, но, если так и дальше будешь сидеть допоздна, то даже огарка не найдешь!

Ну засиделась маленько... Чего нервничать-то? Раньше я вообще по ночам всю работу делала. Никто не мешает. Только щелчки кнопок калькулятора. Бухучет обязывал нести работу на дом.

- Я, конечно, постараюсь, но ничего не обещаю. - я виновато вжала голову в плечи. - Увлеклась. На завтра осталось только прошить и края обработать. Хотя я бы сейчас...

- Сейчас ты сядешь есть, а потом спать идешь! - встал он в позу. - Иначе, завтра пойдешь доить Аглаю.

- Зачем доить соседку? - не поняла я.

Папа хмыкнул и дал мне в лоб легкий щелбан.

- Аглая-это корова. Такая же любопытная и сующая свой нос во все щели, как и соседка. Возможно, попробует тебя на вкус. - и добавил - Только никому не говори как я корову назвал.

- Не-не! Я поняла и приняла к сведению.

Буренки меня и в детстве не очень-то жаловали. Не хочется проверять их отношение ко мне сейчас.

После позднего ужина я выпила традиционный отвар и мы ушли на боковую.

Все будет завтра. Завтра.

Спала я без сновидений и утром проснулась вместе с криком петуха вполне отдохнувшая.

Начинаю привыкать к этому будильнику. Также вошло в привычку готовить завтрак и обихаживать овец и кур. С коровой мы только настороженно переглядывались. Не более.

Курочки были обычными. Неслись исправно, и слава Богу! А вот их главарь-петух вел себя просто как атаман разбойников. Четко следил за границами и, временами, устраивал набеги на грядку с горохом.

И все бы ничего, но грядка была не наша, а соседкина. Вот пока я выводила овец пастись в загон, Аглая уже сражалась с этим безобразником не на жизнь, а за горох! Она размахивала длинной рейкой, пытаясь достать концом до птичьего хвоста. Петя же, в свою очередь, короткими перелетами умудрялся прореживать гороховые заросли. Часть склевывал, часть сносил крыльями.

- Олена! - заголосила Аглая, устав носиться между гряд. - Уйми своего паразита! Нет сил больше. Весь урожай выкосил, скотина пернатая!

- Теть Аглая, вы ж для него и сеяли этот горох?! - возмутилась я. - Сами же отцу сказали, что это оплата за то, чтобы Петруччо ваших курочек топтал.

- А если он на другие культуры попрет? - запричитала соседка. - Это же разорение сплошное!

- Какие еще культуры? - пропыхтела я и взобралась на забор. - Картошку чтоль? Вы ж с этой стороны только ее и садите. А дальше ваш пес Бармалей не пустит моего петуха.