Книга Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни., страница 172 – Егорина Ленина

Василена только покраснела, поглаживая свой плоский живот.

- Давай пойдем с тобой туда, - ХУ! - где нет ни снега ни дождя, - Е! - где мы останемся вдвоем, - ХА! - где будем только ты и я!

Я выплясывала около стола с рассадой. Потряхивая попой и плечами, а пальцами взрыхляла землю в старых тазах и удобряла перчики и помидорки. Чертик усиленно помогал, роясь лапками в соседнем пустом тазике. Кучик на полу топтал рассыпавшиеся комочки земли.

Вот уже месяц, как меня вернули домой из плена дедулито. Сам он пострадал, но думать надо было раньше! Татуировка смылась, в вот выбитые передние зубы не вернулись. Никто так и не признался кто это сделал, но все, почему-то, косились на меня.

Я, как ответственный гражданин нашего общества, хотела выступить свидетелем на суде в Больших Колоколах, но... Меня не пустили! И кто же это смел сделать? ВСЕ! Вот просто все взяли и объединились против ответственной, блюдущей законы, ратующей за справедливость и еще много чего меня. Приходится теперь объяснять этим всем, как они были неправы!

Первый попал батюшка. Я лично к нему записалась на прием у Ясмины и разнесла в пух и прах все церковные книги. То есть доводы из церковных книг. Не такая уж я и кровожадная. Зачитав по памяти "Отче наш", я доказывала, что в начале было СЛОВО. Я, конечно пожалела о своем порыве, потому как Отец Митрий с горящим взором записывал за мной и преследовал еще три дня. Ясмина была в гневе и хотела побить, но еще не знала кого из нас. Отвязалась от святого отца просто - сказала, что это побочка от смешения трав в моем организме и я несла всякую чушь. Он не согласился и велел записывать свои мысли в тетрадочку. Тетрадочку с крестом на обложке он приложил.

Потом под раздачу моего праведного гнева попал староста. Точнее его сыночка. Я таки добралась до отца Велеи и сдала их обжималки с потрохами. Ох, как же он орал! Я таких эпитетов еще не слышала, а потому сидела и записывала в самолично сделанный блокнот. Потом орал папуля, когда этот блокнот нашла на моем столе Глафира и зачитала в слух. Папа, Любомир и девушка стояли красные, а я довольная. Вон сколько слов под быструю диктовку сумела правильно записать!

Захар Никитич, папа Велеи, уже давненько закидывал удочки к старосте. Мол, и возраст и образование Максимки располагают к себе. Ржавая же крутила носом в сторону от Максимельяна ровно до тех пор, пока того не заметили и не продвинули на кабинетную службу. Все-таки, отцовская работа оставила на парне свой отпечаток. Да, простой секретарь, зато служебная квартирка в городе и спокойная работа с перспективой. Свадьба будет осенью, потому что весной еще не привезут какую-то супер ткань для платья, а только в конце лета.

От старосты я плавно перетекла к дядьке Григо. Аглая уже составила портрет его воображаемой девы и передала мне. Фигуристая, с характером, но покладистая, высокая, но не сильно, глаза чтоб были. Я повесила объявление на дверях таверны об отборе невесты для образованного мужчины с собственным делом и пустила все на самотек. Пусть сам разбирается. Объявление провисело два дня, пока Григо его не увидел и не сорвал, но Варлам заверил, что оно было прочитано кем нужно.

Папулю и Любомира я пожалела. Родня все же. Правда, пришлось научить их играть в преферанс и жестоко оббирать. Научила еще Велеса Романовича и Танию Власовну, которые приехали проверить меня и также были против моего свидетельствования и появления меня в большом городе. Бабушка была счастлива научиться новому и вскоре стала обыгрывать всех. Теперь надо думать как не разориться с этой интересной женщиной, потому что играть на желания я с ней не буду.