Книга ПП-попаданка. Пресс для принцесс, страница 4 – Марго Арнелл

Мою фигуру в отражении зеркала окутывал полумрак, огоньки горящих свечей бросали на мое лицо загадочные тени.

Выдохнув, я прошептала заклинание:

Ветер шепчет, звезды светят,

Словно в сказке, мир летит.

Я взываю к силе света,

Смело сердце в путь манит.

Я меняю судьбы нити,

Путеводную призываю звезду

Свет и тень, соединитесь,

Новой жизни я путь найду.

Смело в сердце пламя зреет,

В водах жизни утону.

Свет надежды вновь согреет.

В жизни новой путь начну.

Голова закружилась. Нет… вокруг меня закружился весь мир. Я попыталась ухватиться за зеркало, но не чувствовала ни его, ни собственного тела. Я будто перестала существовать вовсе.

“Может, и правильно?” — мелькнула усталая мысль.

Но затем погасла и она.

Не знаю, чего именно я ждала, когда читала заклинание. Наверное, того, что моя жизнь изменится как по волшебству. Что Витя вернется ко мне, поняв, какое сокровище упустил. Что папа отложит все свои дела, лишь бы только побыть со мной. Что глупая ссора с Лизой исчезнет сама собой, и мы снова будет общаться, как прежде.

Но вот туман перед моими глазами рассеялся, и я поняла, что исчезли не мои проблемы, и заставившие меня броситься за спасением к древней книге.

Исчез мой родной и привычный мир.

Я все так же стояла перед зеркалом… вот только отражалась в нем уже не я. Не холеная девица двадцати пяти лет в брендовой одежде и со стильной укладкой, а простоватой внешности женщина на несколько лет старше.

Ни грамма макияжа, светло-мышиного цвета волосы заплетены в две косы, улитками свернутые по бокам головы. А потяжелевшее минимум на двадцать килограмм тело втиснуто в старомодный наряд — простое платье до пят из грубой некрашеной ткани поверх тонкого нижнего с висящим на поясе кошелем.

С меня — точнее, с моей странной копии — будто взяли и вытянули все краски, весь лоск. Еще и дополнительным грузом в пару десятков килограмм наградили. Неким приятным новым элементом стали лишь серо-зеленые глаза.

От шока я хватала ртом воздух. То, что это была именно я, подтвердило отражение.

Даже зеркало, и то изменилось — рама стала тяжелой, медной, стекло казалось каким-то тусклым. Красивые витые свечи сменились жалкими поплывшими огарками. Во всем окружающем меня пространстве почти не изменилась лишь до боли знакомая книга. Только страницы в ней были совсем новенькими, а чернила — совсем свежими.

— Этого не может быть, — сдавленно проговорила я.

Собственный голос оказался совершенно чужим — более низкий и грубый, с хрипловатыми нотками. Ноги подкосились, и я, все так же не отрывая взгляда от зеркала, осела на пол.

Это не могу быть я. Ведь не могу же? Может, мне вообще все это снится?

Но каменная кладка стены, о которую я теперь опиралась, холодила кожу. Платье жало в груди и на талии — вероятно, было куплено до того, как его хозяйка поправилась. Во сне таких ощущений не бывает. Да и заклинание с открытой книги говорило о том, что…

А о чем оно мне, собственно, говорило? Почему я вообще оказалась здесь? И где, собственно, я оказалась?

Чтобы это выяснить, пришлось подняться. Тело ощущалось чужим. Во многих отношениях. Более тяжелым, менее поворотливым. О былой изящности и гибкости можно забыть.

Все еще пребывая в спасительном неверии (полагаю, только оно удерживало меня от истерики), я обошла дом, в котором очутилась. Всюду — лишь грубый камень и дерево. Обстановка была скудной. В двух комнатах с кухней я насчитала лишь несколько предметов мебели: двуспальная кровать, пара комодов, стол со стульями и сундук для одежды вместо шкафа. В последнем — ужасно скудный набор одинаково безликих вещей. Чепцы какие-то непонятные… В жизни такие не надену!