Книга Наши бабки на графских грядках, страница 46 – Елена Северная

Пылая праведным гневом, я решительно направлялась в самые недра подземелья. Туда, где находилась экспериментальная лаборатория графа. Видите ли, Их Светлость шибко занята и на обеде присутствовать не могут! Это я дословно цитирую Игорана.

В лаборатории было тихо, если не считать слабого потрескивания. Граф склонился над большой плоской коробкой, расположенной на столе, и оплетал её заклинаниями. Магическое кружево чёрным туманом стелилось над коробкой и тихое потрескивание, что я слышала, доносилось именно оттуда. Что там находилось, я не видела – высокие бортики закрывали весь обзор. В любом случае, Логенберг хорошо устроился: я, значит, развлекаю его гостей, а он тут проводит время в своё удовольствие. Праведное возмущение вновь взвилось во мне огнём. Мне его невесты даром не надь, сам пусть выпутывается. И всё же, что там в коробке?

Я говорила, что любопытство родилось поперед меня? Если нет, то сейчас ответственно заявляю об этом. Позабыв, зачем искала хозяина замка, я тихонько, чтобы не отвлекать его от процесса магичиния, подкралась поближе и заглянула через плечо некроманта в коробку. Увиденное не впечатлило. Дно коробки покрывали какие-то белые шарики, размером с теннисный мяч. Штук двадцать, не меньше. Что это за фигня?

– А, Дарина, это ты, – мельком глянул на меня граф. – Это яйца тарантутов.

Ещё лучше. Можно подумать, я всю жизнь возилась с тарантутами.

– Это такие милые паучки, – принялся объяснять Тамир.

– Милые? – моя бровь сама по себе скептически выгнулась, а в душу закралось сомнение в адекватности некроманта. Хотя, о чём это я? Для них, – некромантов, – всякая пакость будет милой. Это ж не люди!

– Ну да, эту коробку я нашёл в лаборатории леди Леонсии.

– Так они ж давно сдохли! – вырвалось у меня. – Сколько лет прошло!

И наткнулась на укоризненный взгляд фиолетовых глаз. Да, совсем забыла, что некроманты чаще всего имеют дело с уже мёртвыми.

– И что ты с ними хочешь сделать? – проявив искреннюю заинтересованность, я постаралась завуалировать свой ляп.

– Хочу дать им возможность вылупиться. Тарантуты давно вымерли, так что эти несколько особей будут единственными.

– Они живые? Смогут потом размножаться?

– Нет, конечно. Яйца давно окостенели, но в некоторых есть вполне сформировавшиеся эмбрионы. Я влил в них немного силы, должно хватить, чтобы они подросли. Будут нашим скелетам помощники на фазенде.

Графу очень нравилось, как бабули называли огородные плантации.

– А почему они вымерли?

– Скорее, не просто вымерли, а их истребили, – уточнил Тамир. – Их речевой аппарат мог подстраиваться под любой из видов, а удивительная работоспособность поражала. Как рабы, тарантуты были просто идеальны. Но природа позаботилась об их защите, и снабдила паучков ядовитым жалом. Люди научились это жало вырывать. Всё бы ничего, но вместе с потерей жала, паучки утрачивали способность к воспроизводству потомства. Так и получилось, что они, как вид постепенно исчезли. Эти несколько яиц единственное, что осталось. Вот и пусть будут помощниками у мадам Анны. В виде нежити.

Меня переполняли разные чувства – от жалости до отвращения. Ну, не люблю я пауков! Не боюсь, но и не люблю! Пока я разбиралась с внутренним раздраем, скорлупа нескольких яиц стала покрываться трещинами.