Книга Наши бабки на графских грядках, страница 79 – Елена Северная

– Зачем? – снова сорвалось с языка.

– Да затем, чтоб графа на этой фре женить! – выдал Карлуша, мерцая от переполнявшего его гнева.

– Да! – внезапно заорал Игоран. Он выпрямился и теперь стоял, яростно сжимая кулаки и сверкая глазами. – Вероника больше подходит хозяину! И не я один в этом уверен! У виконтессы воспитание, манеры, титул, родовитость, приданое! С ней не стыдно в обществе показаться!

– А с Дашкой, значит, стыдно?

В комнате повисло тяжёлое молчание. Домовой стоял и пыхтел, Карлуша замер с раскрытым ртом, а я пыталась переварить информацию, вываленную на голову, словно чан холодной воды. Признаюсь: столько поворотов в жизни и таких эм… ярких мрачных эмоций, что случились в этом мире, у меня не было за все мои года, прожитые на Земле. Боль от предательства друга, каким считался Игоран, горечь, сознание своей чуждости местным реалиям, и ещё много чего голодными осами слетались на мою душу и жалили, жалили… Но в какой-то момент сработала та самая пресловутая воображаемая медаль «Выживу врагам назло!». Щёлк, – и стало фиолетово. Наоборот, из той же самой глубины души, куда я заховала медальку, стало расти что-то большое, мощное и уверенное. Хм, «стыдно» говорите? Вы ещё не знаете, что такое «стыдно» на самом деле! Воспитание и манеры? Ха! Да я горжусь тем, что могу говорить и поступать так, как считаю нужным сама, а не как того требует заевшееся чёрствое общество чопорных аристократов! Титул? На фига он мне нужен!

Тишину в комнате разорвал скрипучий голос, показавшийся знакомым:

– Что тут у вас происходит?

Грохот падающего тела Карлуши, который внезапно потерял способность к левитации, послужил завершающим аккордом.

– Матушка Силестина? – первым опомнился Игоран. – Но как? Как Вы сюда попали?

Мне бы тоже хотелось узнать, как она сюда попала. Не покои, а проходной двор!

Не обратив внимания на его лепет, старушка покачала головой и усмехнулась:

– А ты всё вредничаешь?

– Я выполняю свои обязанности! – Домовой важно выпятил грудь. – Забочусь о хозяине и о продолжении его рода!

– Плохо заботишься! – неожиданно зычно рявкнула Силестина. – Отправить тебя на перерождение, что ли?

Игоран побледнел, как девственный снег.

– Ма-м-матушка…

– Да уж не батюшка, – усмехнулась она и прикрикнула: – Сгинь! –Домовой исчез мыльным пузырём, а Силестина переключилась на Карлушу, валявшегося на полу и смотревшего на неё выпученными глазами. Интерес старушки можно было понять: плащик-то распахнулся! – Мда, – резюмировала старушка увиденное, что ранее скрывал плащик, – тяжко тебе, болезный с таким-то инструментом девиц обихаживать. Небось, за столько лет без работы забыл, как это делается-то! Вон, главная мышца́ атрофировалась даже!

Карлуша сначала покраснел, потом побледнел, затем, спохватившись, запахнул единственную одёжку и пробурчал:

– У меня всё окей, уважаемая!

– Ну-ну, – и уже мне: – Ты б его хоть одела, что ли, сколько можно остатки достоинства простужать, итак не блещут здоровьем.

Духа стало жалко. Хоть он и ехидный, зараза, но, в принципе, всегда поддерживал меня, подбодрял. Но только где ж я возьму ему одёжку?

– Да кто ж против! – воскликнула я. – Пусть хоть целый гардероб имеет!

В ушах немного зашумело, перед глазами потемнело, а когда я навела резкость в глазах, то обнаружила подле себя элегантно одетого представительного мужчину. Ещё один непрошеный гость? Нет, решительно надо засов пришпандорить на дверь! Проходной двор!