Книга Наши бабки на графских грядках, страница 82 – Елена Северная

– Ну, и кто остался в дураках? – ехидно вопросил дух. – Хотя, почему в дураках? – и уточнил: – В дур-р-рах!!!

***

А потом я сидела в беседке, окружённая тарантутами, и злилась. На себя, на Тамира, на Дарка, на всех, в общем. Больше всего, конечно, на себя. Что ж я за дура такая? Хотела, как лучше для себя, а получилось, как всегда.

– О, гляди, – Карлуша живым укором висел под сводом беседки, – тяжёлая артиллерия двигается в нашу сторону. Щ-щас воспитывать будут, – и, мигнув, сделался невидимым.

Мы с пауками дружно уставились на дорожку, что петляла по парку и вела к посадкам литропуса. Мда. Бабули с решительным выражением лиц шли тараном на мою бестолковость.

– Ну? – сурово вопросила баба Таня. – И кто остался в дураках?

Где-то я уже это слышала.

– В дурах, баб Тань, в дурах, – вздохнула в ответ, еле сдерживаясь, чтоб не разреветься.

– Молодая, ще, – в отличие от свахи, баба Нюся встала внушительной грудью за защиту любимой внучки. – Повзрослеет и поумнеет.

Тарантуты, не сговариваясь, подвинулись, освобождая местечки по обе стороны от меня, на них бабули и уселись.

– В двадцать лет ума нет – и потом не будет, – хмуро огрызнулся с потолка Карлуша.

Наплевав на всё, он снова сделался видимым. Бабули вздрогнули и замерли. Не скажу, что испугались – всё же время, проведённое в обществе магов, домовых, скелетов и монстроподобных пауков, сделало своё: они перестали бояться всего необъяснимого, просто принимали действительность такой, какой она тут была. Магия, итить её, что возьмёшь с чокнутых магов?

– Цэ хто? – вопросила баба Нюся, задрав голову. – Шо вин тамо роблить? – и воззрилась на потолок.

А именно там проявился материальный дух. Почему-то это вызвало во мне глухое раздражение. Значит, я тут сижу, готовлюсь посыпать голову пеплом, а он витает! Гад! Внутри стремительно надувался шарик гнева: хорошо ему там, на потолке, а я тут мучаюсь от неизвестности: отвесят ли мне воспитательный пендель, или можно не опасаться.

– Да чтоб тебе весить килограммов 100! – рыкнула в сердцах.

Радостный хлопок разорвавшегося внутреннего шарика сопроводил не менее радостное столкновение тощего тела Карлуши и деревянного настила беседки.

– ….! – взвизгнуло тело, обогатив мой словарный запас местным фольклором.

БабыТанины невозмутимость и железная выдержка не позволила разразиться скандалу: бабули всегда ратовали за чистоту моего лексикона и на корню пресекали появление всяких «таких» словечек и выражений. Хотя, сами не стеснялись их пользовать иногда, засиживаясь по вечерам на кухне за дегустацией вина нового урожая, наивно полагая, что ничего не слышу.

– Думаете, нам интересно слушать ваши вопли и видеть ваши кости? – вопросила ледяная леди, в которую незамедлительно превратилась баба Таня. Она всегда так замораживалась, когда слышала вблизи моих ушей непереводимый местный фольклор.

Насчёт костей – это бабуля приукрасила. Взглядам предстали не только кости, но и то, что должно быть на них. Плащик распахнулся, демонстрируя нам … короче, всё, что скрывал ранее. Блин, он же вроде одевался нормально! Что снова плащик нацепил? Я психанула:

– Где твоя одежда?

Карлуша ответил красноречиво: развёл руки в стороны. Тут же спохватился, запахнул плащик и засопел обиженно:

– А кончился запас магии на моей одежде. Жадина ты, Дашка, даже на трусы пожалела.