Книга Бесконечная жизнь полная бесконечной похоти, страница 41 – Никита Кита

Пока поражённый зверолюд не понимал, что ему вообще делать в подобном положении, перерожденец откинул голову и влупил лбом во второй раз. Кожа на лице громилы разорвалась и закровила. Примитивный разум дикаря рвался наклониться, чтобы увернуться, упирался ногами и пятился, но вывернутые перед грудью руки не давали ему сдвинуться. В то же время, заломанные конечности были в слишком неудобном положении, чтобы напрячь мышцы и пересилить противника.

«Раз уж ты попал в такой захват, у тебя два пути: бить меня коленом по яйцам или самому пытаться атаковать лбом.» — подумал Вейгер.

Но подсказывать сопернику или ждать, пока он догадается, что делать, перерожденец не намеревался. За долю секунды он отвёл торс назад и с оттяжечкой вогнал свой лоб в волчью рожу в третий раз. Теперь Амон попал в переносицу и его оппонент явно поплыл. Тогда кудрявый здоровяк набрал в лёгкие побольше воздуха и на выдохе протаранил лбом лицо Зарганона, словно осадное бревно ворота крепости. Ряд передних зубов на верхней челюсти покинул насиженные места. Верхняя губа разорвалась надвое. Массивное мускулистое тело обмякло и безвольно грохнулось на землю. Голубоглазый волклюд был безоговорочно повержен.

Мужчина провёл пальцами у себя над бровями. Осколок зуба застрял у него в коже.

— В-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! — заголосила первее всех Сиана.

Её тут же поддержали своими воплями другие занзидарцы. Чтобы там не наговорил Вайтрамон, он победитель, а значит достоин всеобщего признания, любви сучек и уважения кобелей.

— Победителем последнего боя первого тура становиться Вайтрамон! — прокричала старая Агантона. — Вытащите тушу слабака из отцовской норы и давайте же взглянем на противостояние сильнейших!

Молодой волколюд с разбегу выбрался на обод обложенный соснами. Там его встречала куча радостных сородичей, протягивала лапы, прикасалась к плечам и хвалила за отличную битву. Вейгер не нуждался во внимании дикарей. Он игнорировал все их лебезящие выпады и направлялся в сторону Сиановаты. Девушка врезалась в него с разбегу, заключая в крепкие объятия.

— Ты лучший, лучший, лучший, лучший, лучший, лучший!!!.. — громко и эмоционально повторяла она, расплющив щёчку об волосатый пресс.

Мужчина взял волчицу за гриву и оттянул от себя. Потом указал пальцем на кровящие раны у себя на плече.

— Перевяжи. — спокойно приказал он.

Старая Агантона подняла свой посох (и как только ей сил хватало удерживать на весу такую бандуру?). Глаза изабражённого в идоле зверя зажглись зеленоватой дымкой. Послышалось раскатистое эхо трубного голоса, принадлежавшего какому-то мужчине. Магическое заклинание усилило сияние полной луны, разгоняя тьму ночи над плато и отцовской норой. Теперь потёмки не мешали и дальше лицезреть состязание всем собравшимся. Хотя волки и так неплохо видели в темноте.

«Чары принадлежат не шаманке.» — сразу понял по косвенным признакам немного разбирающийся в теме Вейгер — «Кто-то сильный заточил много энергии в посохе, а потом подарил его племени, уже как магический артефакт.»

Заботливая и самоотверженная Сиановата сняла с себя пару полосок шкур, дабы перевязать царапины на плече возлюбленного. Но этого не хватало и она начала снимать с себя буквально всё, оголяя себя полностью.