Книга Попаданец в Рой Пожирателей. Том V, страница 148 – Никита Кита

Сказать, что ящериц охватила паника, это ничего сказать. После первых же неудачных попыток выковырять кислотниц лапами, гигантские твари просто обезумели и пришли в неистовое бешенство! Фёдор отлично понимал, что они ощущают, ведь ему самому, в своё время, хватило одного укуса, чтобы потом минут пятнадцать промывать рот водой. Первая рептилия стала остервенело лупить мордой о землю! От её ударов в почве остались глубокие вмятины. Поняв, что и это не помогает, она перекинулась на спину и, расталкивая сородичей, принялась кататься на спине из стороны в сторону. Другая ящерица замолотила когтями по собственной морде! Разодрав её в кровь и ничего не добившись, от бессилия она набросилась на дёрн под собой. Большие груды грунта полетели во все боки.

Два монстра стрельнули в одну осу одновременно и склеились своими языками. Потянув хватательные отростки обратно в глотки, они сомкнулись пастями в вынужденном поцелуе, дополненном вкусовой палитрой кислотницы. От такого сочетания ощущений и обстановки чешуйчатые твари немедленно пришли к взаимному желанию уничтожить друг друга. Неспособные рассоединиться гиганты схлестнулись в драке не на жизнь, а на смерть, и им было абсолютно плевать на всё, что находится вокруг. Многотонный клубок неистовой ярости покатился через военный лагерь, сминая всё на своём пути!

Ящеровод с глазами уехавшими на лоб выскочил на западный склон. В руках он сжимал большую охапку сонной травы, предназначавшуюся питомцам вышедшим из-под контроля. Не успел гуманоид опомниться, как его снесла ящерица несущаяся на всём ходу. Одна из рептилий предпочла справиться с претерпеваемым стрессом пробежкой. И побежала она прямиком через ряды расставленных на холме шатров. Здоровенные лапищи расплющивали всё попадающее под них, будь то натянутый полог, горящий костёр, кучка бронзовой посуды или чья-то конечность… Затрещали кости, ломающиеся легче соломинок, первые вопли боли раздались на фоне взбудораженных криков смятения и беспокойства. Неостановимый живой вал нёсся вперёд, собирал всё в ком, перемалывал, давил и рвал. Другой монстр с дуру ринулся со склона вниз, протаранил и повалил несколько деревьев, а потом завяз в трясине и начал тонуть. Третий закрутился вокруг себя волчком, вычерчивая когтями борозды в земле и скашивая всё мельтешащим хвостом, будто гигантская газонокосилка! Четвертый почувствовал себя плугом и решил вспахать землю собственной башкой! Застрявшая промеж пальцев ткань вынуждала монстров чаще спотыкаться и катиться боком, увеличивая ширину убийственного пресса.

На спины потерявшим рассудок животным полетели крюки на цепях. Те несколько гениев додумавшихся до такого слетели с ног в одно мгновение. Всё что оставалось бокатам это спасаться, убегая как можно дальше от съехавших с катушек питомцев. Почва у гуманоидов под стопами сотряслась от чудовищных ударов. Ослеплённые болью исполины метались по лагерю, сея хаос, разрушение и смерть. Осколки походного барахла смешались с разорванной плотью и торчащими наружу костями. Вопящие пехотинцы разлетались в стороны с такой лёгкость, будто ничегошеньки не весили. Отделавшиеся одним толчком везунчики блевали кровью от внутренних кровотечений или громко стенали от вывихов и ушибов. Последние что видели такие обездвиженные увечьями воины, это то как с высоты на них несётся здоровенное бревно.