Книга Прикосновение смерти, страница 125 – Т. Л. Мартин

Шрам, который я мельком заметила раньше у его ключицы, бросается мне в глаза в первую очередь, серьезная шероховатость, которую я раньше не замечала, но все остальное в нем лишает меня дара речи. Я никогда не видела столько шрамов на одном человеке. Отметины всех форм и размеров на его груди, торсе, одна выгравирована на грудной клетке. Большинство из них настолько выцветшие, что почти сливаются с его кожей, но некоторые выделяются достаточно сильно, чтобы боль проникла в мое сердце.

О, нет. Что с ним случилось?

Я слегка опускаюсь, кончиками пальцев мягко провожу по его животу, и он резко вздыхает, каждый мускул напрягается под моим прикосновением. Я наклоняю голову, чтобы посмотреть на него, и он сглатывает, глядя на меня сверху вниз с тяжелыми веками. Мой взгляд возвращается к его телу. Наклоняясь вперед, я провожу кончиком языка выше, по одному из других его шрамов. Я снова слышу эту задержку в дыхании, затем чувствую стон, когда он вибрирует от его груди к моему языку.

Я отстраняюсь, выпрямляюсь. Мои движения уверенные, несмотря на бабочек, кружащихся у меня в животе. Я наслаждаюсь ощущениями нервозности, потому что это напоминает мне, что я чувствую. Я осматриваю мужчину передо мной, то, как в его глазах танцует самое соблазнительное сочетание загипнотизированного удивления и чистого голода, которое я когда-либо видела, и это разжигает что-то необузданное внутри меня. Я ненадолго вспоминаю тот факт, что он никогда не прикасался к женщине. Он чертовски уверен, что целуется так, словно знает, что делает. В его прикосновениях есть что-то первобытное, почти инстинктивное. Интуитивное. Подсознательное.

Я хочу этого, я хочу всего этого. И все же почему-то этого кажется недостаточно. Пустота пользуется нашим кратковременным молчанием, нашей неподвижностью, пытаясь заманить меня обратно в свое море тьмы. Постоянное напоминание о моей неминуемой судьбе висит над моей головой, как гильотина.

— Заставь меня забыть, — шепчу я.

Он сокращает расстояние между нами и подхватывает меня на руки. Он опускает меня на кровать, затем нависает над моим телом, его вес опирается на предплечья по обе стороны от меня. Он не прикасается ко мне, но его тепло окутывает меня, как шарф, дразня мою кожу. Его мышцы и плечи напряжены, дыхание прерывистое, демонстрирующее контроль, необходимый для того, чтобы оставаться на месте.

— Лу. — Его голос напряжен, подчеркивая грубость в тоне. — Я собираюсь спросить тебя еще раз. Ты уверена, что это то, чего ты хочешь? Потому что, — его глаза закрываются, тяжелый сгусток проходит через его горло, — потому что, если я снова начну прикасаться к тебе, я не смогу остановиться.

Он даже не знает, что это уже произошло. Просто звук его голоса, его собственная потребность и сдержанность, просачивающиеся сквозь него, заставляют адреналин возвращаться, как огонь, разгорающийся в моих венах.

— Доверься мне. Я не хочу, чтобы ты останавливался.

Что-то темнеет в его глазах на долю секунды, затем его губы возвращаются к моим, заставляя их раскрыться его языком и заставляя мои пальцы вцепиться в одеяло подо мной. Его тело опускается на меня, и его рука проскальзывает между складками моего тонкого халата, задевая мой обнаженный живот. Я стону, прикусывая его губу, и он рычит, низко и грубо. Его кончики пальцев обжигают мою кожу наилучшим из возможных способов, и я наклоняюсь к ним. К нему.