Книга Прикосновение смерти, страница 128 – Т. Л. Мартин

Я нахожу изгиб его шеи и прижимаюсь к нему губами, мой язык ощущает вкус, прежде чем я касаюсь его кожи и нежно посасываю. Он прерывисто дышит, его ритм набирает обороты, его удары длинные и глубокие. Затем его рука оказывается на моей груди, когда он прижимается ко мне, сжимая, дразня и сводя меня с ума.

Быстрее. Глубже. Жестче.

Какая бы тонкая ниточка ни связывала его мгновение назад, она лопается, когда он хватает мои запястья и прижимает их к изголовью кровати, все мое тело дрожит от удовольствия в ответ.

Он посасывает чуть выше моей ключицы, когда его свободная рука скользит вниз, приземляясь на внутреннюю сторону верхней части моего бедра и широко раздвигая меня. Сдвиг каким-то образом позволяет ему проникнуть еще глубже, и мой крик заглушается его ртом на моем. Поцелуй становится небрежным, грубым и отчаянным, когда он безжалостно входит в меня, мои собственные бедра поднимаются навстречу каждому толчку. Кровать скрипит под нами, быстро и настойчиво, смешиваясь со звуками нашего тяжелого дыхания. Затем его сильные пальцы оказываются прямо на моем клиторе, потирая, кружа, поглаживая.

О боже. О боже. О боже.

Я поворачиваю голову и кусаю его за плечо, заглушая свои стоны. Его рычание похоже на животное, его толчки следуют его примеру, теряя темп по мере того, как он теряет себя. Он ослабляет хватку на моих запястьях, чтобы крепко обхватить мои бедра, подтягивая их вверх и прижимая меня к себе. Это все, что требуется, чтобы довести меня до предела. Все это нарастание, удовольствие, сильно поражающее меня в самое сердце и поднимающееся все выше и выше, пока я не напрягаюсь. Мои губы приоткрываются, спина выгибается дугой, пальцы ног впиваются в простыни, и я вскрикиваю, когда он, наконец, поглощает каждый дюйм меня.

Я все еще не оправилась от потрясения, когда его пальцы впиваются в меня. Он делает последний, жесткий толчок, искаженный, мужской звук вибрирует по всему его телу, когда сокращаются мышцы. Дрожь пробегает по нему после того, как он замирает надо мной, затем следует несколько более тихих толчков. Через мгновение он падает, его голова опускается на изгиб моей шеи.

Тяжело дышит. Вспотел. Вздыхает.

Горячее дыхание ласкает мое горло, когда я слышу хриплое:

— Блядь.

Мои губы кривятся. Вот уже два раза я слышу, как он произносит это слово, оба сегодня вечером.

И я решаю, что мне это действительно нравится.

Глава 38

Говорят, лучше научиться принимать то, что вы не можете контролировать. Приспосабливать свой разум ко всему, что вас окружает. Будьте благодарны за те вещи, которые вы можете контролировать, и позвольте остальным частичкам встать, куда они могут.

Я говорю, к черту это.

По крайней мере, это красноречивый девиз, с которым я проснулась этим утром, когда открыла глаза и увидела пустую кровать, холодную комнату и отсутствие сердцебиения. Не просто слабое, но отсутствующее. После того, как первоначальный шок прошел, я смогла прижать дрожащую руку к груди достаточно долго, чтобы понять, что мое сердце на самом деле все еще бьется. Однако только каждые десять секунд или около того. Согласно Google — да, я посмотрел — это означает, что в течение каждого интервала не хватает целых двадцати ударов, плюс-минус.

Ушел.

Теперь, когда я стою на месте на тротуаре, крутя кольцо настроения в надежде, что на меня волшебным образом снизойдет немного комфорта, я вспоминаю бабушку. Она всегда говорила, что в каждом из нас есть несгибаемый боец, готовый пробудиться в тот момент, когда вам это больше всего нужно. Мой вопрос таков: как вы вызываете указанного бойца? Должно же быть какое-то кодовое слово, верно? Видя, что в песочных часах моей жизни осталось всего несколько песчинок, я бы действительно предпочла свирепую версию себя напуганной прямо сейчас.