Книга Маскарад сердец, страница 107 – Кейти Роуз Пул

— Это был единственный путь, — тихо сказал Вейл. Он отвёл взгляд, лицо омрачилось сожалением. — Я бы хотел, чтобы мне не пришлось так поступить с ним. При всех его недостатках, при всём, что сделали Фалкресты, он этого не заслужил. Но другого способа не было.

Марлоу скрестила руки на груди:

— Ты мог сам зарезать Аурелиуса, если уж так хотел его смерти.

Но Вейл покачал головой:

— Мне нужна была не его смерть. Мне нужна была его кровь.

— Что?

— Кровь отца, пролита рукой сына, — произнёс Вейл почти как заклинание. Он снова посмотрел ей в глаза. — Это один из ингредиентов заклинания, которое я создаю. А это заклинание… если бы ты знала, на что оно способно. Оно может спасти тебя, Марлоу. Может спасти нас всех.

— Что ты имеешь в виду под «спасти»? — спросила она.

— Гниль и пороки этого города глубоки, — сказал Вейл. — И лишь немногие могут заглянуть за эту пелену, как мы с тобой. Мало кто способен даже представить себе мир, где сострадание, а не жадность, правит поступками. Где уязвимые защищены, а не эксплуатируемы. Где тех, кто их эксплуатирует, ждёт наказание, а не награда. Это заклинание даст нам не просто мечту о таком мире — оно сделает его реальным.

Всю свою жизнь Марлоу верила, что такой мир невозможен. Страх и алчность всегда побеждали — не потому, что люди рождались жадными, а потому, что именно жадность поощрялась, а доброта наказывалась. Люди вроде Свифта и Фишера — хорошие до глубины души — были в ловушке жестокой системы, принуждавшей к насилию и покорности. А люди вроде её матери — те, кто, возможно, могли бы быть хорошими, если бы им дали такой выбор — тоже втягивались в порочный круг, который этот выбор отнимал. А люди вроде Аурелиуса Фалкреста были теми, кто писал правила, сея свою жадность и жестокость на всех остальных.

Но в мире, который хотел создать Вейл, Свифт не боялся бы Медноголовых. Фишер не был бы в долгу у Жнецов. Его семья была бы в безопасности. И Адриус… Адриус был бы свободен от семейных интриг. Свободен.

Свободен быть с Марлоу — если он всё ещё этого хотел.

И вот теперь она сидела перед Вейлом и пыталась сказать себе, что создание такого мира — ошибка. Но была ли это ошибка? Она не знала.

— Проклятие, которое я наложил на Адриуса, будет преследовать меня до конца моих дней, — сказал Вейл. — Но ты и сама знаешь: за всё в этом мире нужно платить. И если пятно на моей душе — это плата за лучший мир… я готов её заплатить. Простых ответов не существует, Марлоу. Ты знаешь это лучше всех.

— Магия, способная на такое, — медленно произнесла Марлоу. — Она опасна.

Вейл кивнул:

— Я не принимаю это решение легкомысленно. Этой магией нужно пользоваться редко. Мудро. И только тем, кто достоин.

Неужели такая сила действительно может быть во благо?

Если что и могло вырвать Каразу из лап банд, Пяти Семей, этой гнили, которая веками разъедала город, так это — Вейл и его заклинание.

Фишер сказал, что Марлоу по уши в этом, и, может, он был прав. Может, она и правда была наивной, полагая, что способна это остановить.

Это заклинание давало Вейлу возможность переписать саму реальность. И если такая реальность — именно та, которую он хочет создать… Марлоу оставалось только задаться вопросом: даже если бы она могла его остановить — должна ли?

Глава 26

Адриус сошёл с лодки и уставился на ничем не примечательный дом перед собой.