Книга По извиистым волнам, страница 141 – Вал И. Лейн

Я вся дрожала, дыхание перехватило. Покачивание корабля еще больше встревожило меня, и я подумала, что меня сейчас вырвет, но пустой желудок убедил меня, что это невозможно. Корделия продолжала говорить, а я слушала как дура.

— Моя дорогая девочка, ты своими глазами видела жестокость и порочность человечества, и все же ты все еще пытаешься помешать мне положить этому конец. Посмотри, что они сделали с тобой. Они даже оставили тебе постоянное напоминание. — Я почувствовала, как саднит заживающий шрам на лице, когда взгляд Корделии упал на него. — Ты видела, что делает человек. В этом веке это ничем не отличается от прошлого или следующего. Они всегда будут забирать и уничтожать то, что им не принадлежит. И все же ты по-прежнему хочешь сохранить этот мир таким, какой он есть. Когда мы могли бы стереть все это и начать все заново. — Взгляд ее ярких голубых глаз впился в мой, и в ее глазах я увидела свое отражение, держащее трезубец, мои мокрые волосы прилипли к коже и полузакрыли шрам на подбородке. Я похудела с тех пор, как несколько недель назад была вынуждена отправиться в это путешествие выживания. — Если бы ты просто оставила это в покое, — прошептала Корделия мягко и тепло, что резко отличалось от ее предыдущих заявлений.

Ее слова задели меня за живое, и я запнулась, сортируя и подвергая сомнению собственные мысли. Слишком поздно я заметила, что перестала напевать. Дэвид ослабил хватку на Корделии. Я поспешила запеть снова, заставив его усилить хватку. Он ослабил хватку на ее шее, но смог удержать ее за талию, прижав ее руки к бокам. И я увидела, что у нее на шее, под шелковой блузкой, было ожерелье из чешуек, от которого я, казалось, никогда не смогу избавиться. Ее самое мощное оружие теперь было на свободе.

— Какой прекрасный голос, дорогая. Но у тебя нет опыта. Чтобы хорошо овладеть пением сирены, требуется время. Если ты достаточно хороша, то сможешь даже воздействовать на несколько умов одновременно.

Она перевела взгляд на противоположную сторону корабля, через палубу. МакКензи и Ной как раз перелезали через перила в промокшей одежде, а по бокам от них стояли два водолаза со свежими полотенцами наготове.

Не сводя с них глаз, Корделия начала петь свою песню, похожую на мою, но более мощную, от которой у меня кружилась голова, когда каждая неземная нота достигала моих ушей. Я не знала, возможно ли полностью контролировать другую сирену, но она явно могла каким-то образом запудрить мне мозги, точно так же, как это было за ужином.

В течение нескольких секунд выражение лиц моих друзей изменилось, став суровыми и пустыми, когда они были очарованы голосом Корделии. Я не знала, что она собиралась заставить их сделать, но я не могла позволить ей забрать их. Я выставила трезубец вперед, прикоснувшись похожим на копье наконечником самого высокого среднего зубца к ее теперь открытому горлу, отчаянно пытаясь остановить ее пение. Но как бы я ни старалась заставить руки вонзить трезубец ей в гортань, я не могла найти в себе сил сделать это.

— Похоже, тебе нужно проявить свою натуру сирены чуть больше, — уговаривала Корделия. — Если бы ты не была так упряма в том, чтобы сохранить этот нимб вокруг головы, мы бы уже могли изменить мир. Или, по крайней мере, ты могла бы убить меня.