Книга Горячие руки для Ледяного принца, страница 47 – Рита Морозова

— Кайлен, — прошептала я, прервав его рассказ о редком солнечном дне в его детстве (один из тех кусочков прошлого, которые он начал осторожно мне доверять). Мои пальцы непроизвольно сжали его руку. — Я… я не могу больше молчать.

Он насторожился, мгновенно прочитав тревогу в моем голосе. Его мирная расслабленность испарилась, сменившись привычной бдительностью.

— Что случилось?

— Эдгар, — имя сорвалось с губ шепотом, полным вины и боли. — Мой… отец. Я не знаю, что с ним. С того дня, как меня забрали… — Голос дрогнул. Я сглотнула, заставляя себя продолжать. — Стражи вырвали меня у него на глазах. Он был в отчаянии. Он… он обещал найти способ… — Я не могла договорить. Картина его лица, искаженного болью и беспомощностью, его протянутая рука — все это стояло перед глазами. — Его могли арестовать! Или… или выгнать из города! Или еще хуже! Я не знаю, жив ли он, считает ли он меня предательницей, или… — Слезы, предательски горячие, навернулись на глаза. Я отчаянно моргнула, пытаясь их сдержать. Быть слабой здесь и сейчас было непозволительной роскошью. Но Эдгар… Он был единственной нитью, связывавшей меня с этим миром до Кайлена. С тем кусочком простой, человеческой жизни, где были заботы о лавке, запах хлеба из печи и бескорыстная отцовская любовь.

Кайлен замер. Его лицо, секунду назад напряженное, смягчилось. В его глазах мелькнуло нечто знакомое — та самая боль потери, о которой он говорил так скупо. Боль по матери.

— Аннализа, — он произнес мое имя тихо, почти нежно. Его большой палец непроизвольно провел по моему запястью — крошечный, скрытый жест утешения. — Я… не подумал. Прости. Эта карусель дворцовых игр… она затягивает, заставляя забыть о том, что важно за ее пределами.

Он замолчал, его взгляд стал острым, сосредоточенным. Я видела, как в его голове работают шестеренки, взвешивая риски.

— Дерн, — наконец произнес он, и в голосе его снова зазвучала жесткая решимость. — Он знает все. Или может узнать. Его люди… их глаза и уши повсюду. Но… — Он сжал мою руку чуть сильнее. — … я попробую. Не обещаю вестей быстро. И не обещаю, что они будут хорошими. Но я попробую узнать. Хотя бы… жив ли он. Где находится. — Он посмотрел мне прямо в глаза. — Это опасно. Любой интерес к нему… он может навлечь на него беду. Или на нас. Ты понимаешь?

Сердце сжалось от страха за Эдгара. Любой интерес к нему мог быть смертным приговором. Но не знать было хуже. Невыносимо хуже.

— Я понимаю, — прошептала я, кивая, чувствуя, как слезы все же прорываются и катятся по щекам. На этот раз я не стала их смахивать. — Но я должна знать. Хотя бы… что он жив. Что он не считает меня предательницей. Если… если можно передать ему хоть слово. Хоть знак, что я жива. Что я… не забыла. — Голос сорвался.

Кайлен долго смотрел на мои слезы. Его лицо было суровым, но в глазах бушевала буря — сострадание, гнев на обстоятельства, страх, решимость.

— Одно слово, — сказал он наконец, тихо, но с железной интонацией. — Жива. Я постараюсь передать только это. Одно слово. Без подробностей. Без мест. Без имен. Через… каналы, которые не ведут напрямую ко мне. Это максимум, что я могу обещать без риска убить его или нас всех. Доверяешь ли ты мне в этом?

Его вопрос повис в воздухе. Доверять? После всего? После того, как он стал моим единственным светом в этой ледяной тьме? После его собственной боли, которую он мне открыл? Да. Безоговорочно.