Книга Горячие руки для Ледяного принца, страница 48 – Рита Морозова

— Доверяю, — выдохнула я, сжимая его руку с благодарностью, которая была сильнее страха. — Спасибо. Просто… спасибо.

Он кивнул, коротко, деловито, но я видела, как тяжело ему далось это решение. Как он уже прокручивал в голове схемы, искал слабые места в паутине Дерна. Бремя короны, даже номинальное, и бремя нашего тайного союза ложилось на него все тяжелее.

* * *

Весть пришла неожиданно быстро. Через три дня, во время сеанса, который проходил в особенно мрачной тишине (буря бушевала за окнами, завывая в сотни труб, и проклятие отзывалось в Кайлене глухой, ноющей болью), он вдруг заговорил, не поднимая глаз с наших соединенных рук.

— Твой… Эдгар, — он произнес имя осторожно, шепотом, хотя вокруг никого не было. — Жив. Его не тронули. После твоего… исчезновения его допрашивали стражи. Коротко. Видимо, сочли незначительной угрозой или просто запугали. Его выдворили из столицы. Конфисковали товар, что оставался. Но… отпустили. — Он сделал паузу, давая мне переварить. Облегчение, сладкое и горькое одновременно, хлынуло на меня волной. Жив! — Он вернулся в Вейсхольм. В свою деревню. Живет. Работает. — Кайлен наконец поднял глаза. В них читалась осторожность. — Слово… «Жива»… дошло. Косвенно. Через купца, который везет шерсть с юга в столицу. Тот передал Эдгару, что «его дочь цела и о ней заботятся во дворце». Больше ничего. Но… он плакал. Услышав это.

«Жива». «Цела». «О ней заботятся». Ложь и правда, смешанные в одну успокаивающую пилюлю. Но для Эдгара, для отца, который потерял дочь дважды (сначала в болезни, потом в похищении), даже эта кроха была спасением. Я представила его — седого, морщинистого, в его скромной мастерской, получающего эту весть. Плачущего. И сама не смогла сдержать рыданий. Они вырвались тихими, сдавленными всхлипами, сотрясая плечи. Не от горя. От облегчения. От благодарности. От тоски по дому.

— Спасибо, — смогла выдавить я сквозь ком в горле. — Спасибо, Кайлен. Ты… ты не представляешь…

— Представляю, — он прервал меня тихо. Его голос был неожиданно мягким. Он не пытался утешить словами. Просто его пальцы сжали мои чуть сильнее, передавая тихую поддержку, понимание той боли разлуки, которая была ему слишком знакома. — Но будь осторожна. Радость — роскошь, которую здесь носят не напоказ. Дерн… его щупальца длинны. Даже на юге. Распространение слухов о «заботе дворца» о южной целительнице… оно может привлечь ненужное внимание. К нему. К тебе.

Его предупреждение было как ушат ледяной воды. Радость померкла, уступив место привычной тревоге. Даже это крошечное утешение было отравлено ядом опасности. Я кивнула, вытирая слезы тыльной стороной ладони, стараясь взять себя в руки.

— Понимаю. Ни слова. Больше никому. — Я вдохнула глубоко, пытаясь вернуть контроль над собой, над ситуацией. — Как… как дела на границе? Ты выглядишь… хуже обычного. — Я перевела разговор, указав взглядом на его осунувшееся лицо, на тени под глазами, которые казались глубже из-за тусклого света. Проклятие сегодня было злее, но, возможно, дело было не только в нем.

Кайлен мрачно усмехнулся. Он понял мой маневр и был благодарен.

— Дела? — Его голос снова стал сухим, отстраненным, но теперь это был сознательный щит. — Скверные. Южане не дремлют. Королевство Амарант… — он произнес название с явным презрением, — … почуяло слабость. Нашу слабость. Вечная Зима бьет по урожаям, по дорогам, по духу войск. А их земли… зеленеют под солнцем. Их армия жирует, пока наши солдаты мерзнут на постах.