Книга Трон на руинах, страница 134 – К. Ф. Брин

– Помоги мне Богиня, вот это кардинальная перемена! – пробормотала я, сворачивая на узкую улочку, по которой едва смогла бы пройти лошадь, не говоря уже о повозке.

– Вы, наверное, живете в каком-то хорошем месте. У нас в этой части селения не так уж много всего есть.

– И это была самая процветающая деревня в королевстве до наступления проклятия?!

Я увидела в окне одного из домов маленькую девочку, ее лицо было грязным, а волосы растрепанными. По крайней мере, здесь все еще рождались дети.

– Вторая по значимости, по-моему? Я никогда не была в других. Не могу представить более красивую деревню, чем наша. Я имею в виду… ее центр.

– У вас тут даже есть центр, а? Похоже, моя деревня – самая бедная, и у нас есть только площадь. Мы живем небогато, но даже самые бедные из нас имеют больше, чем это. Это… – Меня охватил гнев, и я стиснула зубы. Это было неприемлемо, вот что это было. В этой деревне не ощущалось сплоченности людей. Они не объединили силы, чтобы заботиться друг о друге. Они отвергли самых слабых членов общества и повернулись к ним спиной, даже не предоставив им лекарства для больных.

– К черту это дерьмо, – сказала я, когда девочка свернула с затоптанной грядки сорняков и перешагнула через дыру в крыльце ветхого строения. Оно было не намного больше, чем навес. – К черту все это дерьмо. У нас в деревне есть несколько пустующих домов. Можешь переехать туда.

– Нам нельзя посещать другие деревни. Демоны убьют нас. Насколько мне известно, только принц может заходить в разные деревни, да и то он делает это скрытно.

– Сомневаюсь, что демонам не насрать на тебя с высокой колокольни, если честно. Без обид.

Девочка посмотрела на меня так, словно у меня вырос третий глаз, затем перевела взгляд на мою одежду.

– Я никогда не слышала, чтобы такая прекрасная леди…

– Выражалась так, как я? – Я ухмыльнулась и отмахнулась от нее, толкнув шаткую дверь. – Не обращай внимания на мою одежду. Принц настоял, чтобы я принарядилась перед посещением деревень. Какое-то время я носила его подростковые наряды. До этого я ходила в простой мужской одежде, сшитой моей мамой или братом.

– Но вы такая красивая!

– Ты ничего не можешь поделать с лицом, с которым родился. Это не делает мне какой-либо чести. А теперь веди меня к матери.

Она провела меня через тускло освещенную каморку в дальнюю спальню – на самом деле, в единственную спальню. Там стояли пустая койка и кровать больной. На кровати лежала женщина, ее рука была отброшена в сторону, дыхание – поверхностное. Она не открыла глаза и ничем не показала, что заметила наше присутствие.

Я пощупала ее пульс, затем потрогала лоб. Высокая температура. Однако лицо женщины не было землистым. Она не хрипела. Не кашляла.

– У нее еще есть время. Вряд ли это служит большим утешением, но у нее есть в запасе… как минимум пара месяцев.

Девушка судорожно втянула носом воздух и задержала дыхание, ее глаза заблестели от слез.

Я положила руку ей на плечо.

– Прости. Я не сиделка у постели больного. Я – странная девица, которая разговаривает сама с собой во дворе, а заботу о больных перекладывает на плечи других. Теперь ты видишь почему. Пара месяцев – это очень хорошая новость. Я думала, что все гораздо хуже. Это не так. На данный момент мы можем поправить здоровье твоей мамы, это не трудно, ясно? А затем мы вылечим ее окончательно. Ты не потеряешь ее.