Книга Корона льда и лепестков, страница 61 – Шеннон Майер, Келли Сент-Клэр

Тот заключил его в объятия.

– Что я никогда никого так сильно не любил. Что если бы твои страхи стали кинжалом, лучше бы он пронзил меня миллионы раз, чем хоть слегка тебя уколол. Ты мой внук сердцем и делами, не только кровью. Каждый твой вздох наполняет меня гордостью. И так же, как богиня покарала меня за ошибки, она наградила меня за отвагу. Тобой.

Фаолан смотрел на меня поверх дедушкиного плеча. На угловатом лице застыли удивление и страх.

Когда Луг его отпустил, Лан был как никогда похож на маленького мальчика.

– Я не знаю, как себя принять, – признался он, ссутулившись, будто уже признал поражение. – Как я должен забыть все, что мне так долго твердили?

Герой фейри вздернул подбородок.

– Самые тяжелые битвы – те, которых никто не видит, гордость моего сердца. Никто не сможет этого сделать, кроме тебя. Но есть способ узнать, что ты добился успеха.

Я впилась в Луга взглядом:

– Как?

– Копье, – ответил вместо него Лан.

Луг снова улыбнулся.

– Мое оружие светится от твоего прикосновения. Но ты увидишь, что есть разница между признанием и принятием. Когда ты найдешь в себе принятие, и копье тебя примет. Так ты узнаешь, что твоя сущность изменилась. Что касается пути к этому… – Дедушка Лана повернулся и зашагал обратно к мерцающей стене. – Ни королева всех фейри, ни я не сумеем помочь.

Я беспомощно посмотрела на мужчину, которого любила.

– Я ничего не могу сделать?

Наполовину пройдя барьер вокруг разума Лана, за который я не осмеливалась ступить, герой фейри поймал мой взгляд, затем обернулся на внука:

– Ступай к своей королеве в жизни, гордость моего сердца. Или ко мне в смерти. Выбор за тобой.

Я покинула страну грез, унося лишь вкус долгого поцелуя Лана на губах. Жуткая головная боль едва уступала боли в сердце.

Истина – скверная госпожа.

Путешествие Фаолана предназначалось ему, и только ему одному.

Я больше ничего не могла поделать, лишь ждать и надеяться, что у него хватит сил измениться: что он предпочтет жизнь смерти.

Что наконец поверит в свою значимость.

Я обхватила голову руками и судорожно вздохнула, прежде чем повернуться к любимому, безмолвно лежащему рядом. Прижалась щекой к его щеке и прошептала:

– Вернись ко мне, Лан. Пожалуйста.

Он даже не вздрогнул. После встречи в стране грез он остался таким же холодным. Я боролась со слезами и проиграла, когда одинокая капля скатилась с ресниц и упала на лицо Лана. Я не стала ее вытирать.

– Ты сделала все, что могла, – донесся голос Девон, и я подняла на нее глаза.

– Все ли?

Ее улыбка была печальной. Словно фейри крови уже знала исход, и он мне не понравится.

– Некоторые тропы предназначены для того, чтобы ходить по ним в одиночку, – произнесла она. – Фаолан должен пройти свой путь до самого конца. Как и ты свой.

Интересно, как много Девон поняла, ведь ее слова мне не нравились. Конец пути… Значит, она думает, что Лан умрет? Но ее не было с Лугом, Фаоланом и мной в стране грез.

Или была?

Я свела брови, заметив, как из ее уха потекла тонкая струйка крови.

– Девон… с тобой все хорошо?

– Прибыл посыльный, – фейри крови оборвала меня взмахом руки. – От твоей армии. Я правда считаю, что ты им нужна, королева всех фейри.

Я свесила ноги с края кровати и вспомнила про дневник Рубезаля, когда случайно смахнула его на пол. Дневник кое-что поведал нам, но я чувствовала, что было в нем что-то еще. Существовала еще одна связь, которую мой разум пока не смог ухватить. Надо просмотреть записи еще раз, когда будет время.