Книга Корона льда и лепестков, страница 75 – Шеннон Майер, Келли Сент-Клэр

Но мы находились в Андерхилл, и можно было догадаться, что здесь никто не позволит мне тихонько отлеживаться до тех пор, пока враг себя не измотает.

Я моргнуть не успела, как вода со свистом хлынула прочь, будто кто-то выдернул пробку из гигантской ванны.

Я быстро перевернулась на живот и вскочила на ноги. С одежды и волос потекли вода и слизь. Рубезаль стоял ко мне спиной, и я воспользовалась моментом, словно дикое животное, нацеленное лишь на то, чтобы выжить.

Разбежавшись, я прыгнула на спину гиганта. Рубезаль закряхтел и потянулся меня сбросить, но я зависла слишком низко, там, где ему не достать.

В голове билась единственная мысль: убить! Я зачерпнула все золото, что сумела призвать, заключила его в ладони, отчаянно умоляя магию придать мне сил. Фейри, конечно, крепкие ребята, но мне предстояло проткнуть кожу гиганта.

Я вонзила руку слева, целясь вверх, в сердце. Ввинчивая, проталкивая ее сквозь неподатливую плоть. Его сердце билось глубоко. Мой желудок сжался, и на кончиках пальцев наконец проступила магия, превращая меня в оружие, в котором я так нуждалась.

Да!

Я надавила сильнее, полностью подчиняясь магии. Вливая саму жизненную энергию в эту единственную цель, ради которой я была рождена.

– Нет! – громыхнул голос Рубезаля, и вокруг разлились сладостные звуки арфы.

Сладко… солоно… больно. Вкусы и запахи смешивались с нотами, как будто гигант перебирал не струны, а все мои чувства одновременно.

Обманщик! Рубезаль жульничал.

И если так, то почему Андерхилл бездействовала?

От музыки меня выгнуло. Пальцы свело судорогой, и я опрокинулась навзничь. Распахнув глаза, я смотрела в небо, и оно меняло цвет на зеленое, желтое, оранжевое, синее, красное и наконец темно-фиолетовое, цвета моей магии. Индиго. Рубезаль пропускал все больше и больше магии арфы сквозь мое обмякшее тело. И она проникала в сознание. В сердце. В самую суть моего существа.

Я не дышала. Потому что арфа не хотела, чтобы я дышала.

Небо взывало ко мне песнью печали и отчаяния. Индиго сгущалось, пока не воцарилась чернота, и в ночи не осталось ничего, кроме тончайших фиолетовых полос. Их вспышки окрасили звезды, и сверху улыбнулось лицо моей матери. Не Елисаваны, а настоящей. Той, что выносила меня и любила так же самозабвенно, как и лгала.

«Дитя мое, твой час истекает», – прошептала она на тлинкитском.

Мир замедлил движение, небо приблизилось. Я обречена. Смерть уже на пороге.

Но страха не было.

Да, я испытывала почти облегчение. Больше не будет потерь, боли и…

Я так устала бороться.

Рубезаль подхватил меня на руки. Неужели я все еще падала? Я не понимала. Гигант склонился надо мной, заслоняя ночное небо и улыбку матери.

Изо рта, глаз и носа у него текла кровь. Он медленно, медленно моргнул.

– Я забираю твою силу, а вместе с ней и жизнь, девочка.

Я опустила веки. Знаю.

– Ты не боишься смерти?

Странный вопрос. Его неправильность дошла до моего сознания даже сквозь безграничный покой, наполнявший меня. Я удивилась его словам. Я не боялась.

А должна?

Почему я не боялась?

Нахмурившись, я посмотрела мимо него на небо. Оно вернулось на место, а лицо матери исчезло. Смерть отступила, но я видела, как моя энергия, моя магия перетекает из меня в Рубезаля. Моя безвольная рука, упав, задела цветы, что распустились там, где было болото.