Книга Мечты о полете, страница 32 – Келли Сент-Клэр

— За лучший результат за всю нашу историю!

Мужчины делают здоровые глотки напитка. Я же делаю маленький глоток. Я больше не давлюсь и не кашляю. Я горжусь этим фактом, хотя это заставляет меня беспокоиться о том, как обстоят дела с моими внутренностями. Вместо меня давится Кристал. Я встаю и похлопываю её по спине, как когда-то жена Санджея, Фиона, похлопывала меня, а мужчины смеются.

Все по кругу говорят тосты. Скоро наступает моя очередь.

— Тост! — кричу я сквозь громкий смех и бренчание подлатанной гитары Вьюги.

Я узнала, кто создавал эту преследующую меня музыку, в пьяную ночь после моей первой драки в яме. Мне показалось, что он был почти так же хорош, как мужчина, который играл на балу в замке.

Лавина поддерживает меня, и я наклоняюсь в сторону.

— Не смейся надо мной!

Я тычу пальцем в дрожащую фигуру Осколка. Он трясётся сильнее, и к нему присоединяется Лёд.

Я игнорирую их глупое мужское поведение.

— За казармы, за…

Я ищу остатки предложения в голове.

— За что?

Мы все оборачиваемся и видим Алзону в дверном проёме. Лёд вздрагивает и цепляется за руку Шквала. Я показываю пальцем и хихикаю.

— За то, что каждую неделю бросаешь нас в яму! — кричит Вьюга.

— За то, что ставишь нас с бойцами, которых мы не можем победить, — добавляет Лёд, колотя по столу.

— За то, что не тренируешь нас достаточно усердно! — кричу я и смеюсь с остальными.

Лёд прикрывает мой рот рукой. Я закатываю глаза, чтобы доказать его лень.

— За дерьмовые матрасы! — взвывает Шквал.

Мы останавливаемся и смотрим на него. Он пожимает плечами. Я бросаю взгляд на Алзону, пока остальные обсуждают со Шквалом его комментарий. Кристал разговаривает с ней, держа её за руку. Алзона вырывает руку и убегает. Кристал вздыхает и проводит рукой по своим длинным прямым волосам. Я перебираю в памяти то, что мы все только что сказали, и понимаю, что это было не особенно приятно.

Я взбалтываю оставшееся содержимое своей кружки, вспоминая, почему я решила не пить в больших количествах. Остальные дружно стучат кружками, а Осколок стоит на скамейке и громко поёт похабную песню под аккомпанемент Вьюги. Я привычно улыбаюсь, но настроение у меня испорчено.

Я думаю о том, как ушла Алзона, и встаю из-за стола, прихватив с собой кружку. Я нахожу её на крыше. Таким образом, она передвигается по ночам. Именно так она смогла добраться до меня вовремя, предупредить и завербовать.

Я сажусь рядом с ней, и мы долгое время сидим в тишине. Я передаю ей кружку, и она делает глоток.

— Ух, ненавижу алкоголь, — говорит она, но потом выпивает оставшееся одним глотком.

— Итак, полагаю, я знаю, что вы все обо мне думаете, — продолжает она, не встречаясь со мной взглядом.

Я смотрю вперёд, пытаясь собрать свои беспорядочные мысли.

— Я благодарна за то, что ты приняла меня. Из всех людей, с которыми я могла бы здесь столкнуться, я благодарю удачу, что это была ты, — я смотрю на неё. — Думай о том, что ты услышала внизу, как о предложениях. Ничего личного. У тебя есть отряд опытных бойцов, которые хотят отплатить тебе добром.

Она тяжело сопит.

— Я не слабая женщина, которой нужна помощь. И я помогала вам всем только для того, чтобы помочь себе.

Если она хочет сохранить эту иллюзию, я позволю ей. Вероятно, это правда, отчасти. Но я пробыла здесь достаточно долго, чтобы знать, что есть места, где легче найти бойцов, чем шатаясь ночью по крышам. За её словами стоит нечто большее, чем то, что произошло внизу. Её боль глубже. Я гадаю, помог ли Блейн вселить эти сомнения в самую решительную, хотя и слишком амбициозную женщину, которую я когда-либо встречала?