Книга Мечты о пламени, страница 64 – Келли Сент-Клэр

Джован сжимает руку.

— Это происходило так постепенно, что я не замечал, что меняюсь, или не хотел замечать. Никто не осмеливался сказать мне об этом, потому что я был Королём. Лишь недавно я начал видеть свою жизнь такой, какой она стала. Я снова начал чувствовать связь со своим народом, — говорит он.

Я смотрю на его руку между нами и кладу свою на его ладонь. Он закрывает глаза, и призрак улыбки озаряет его лицо. Его пальцы заключают мои собственные в тёплые объятия.

— Я немного знаю о твоей матери, но почти ничего о твоём отце, — говорю я.

Его улыбка вспыхивает и гаснет. Джован открывается почти так же часто, как Солати задают вопросы.

— Мой отец был всем тем, кем я стремлюсь быть, — просто говорит он.

Я пытаюсь уловить глубинный смысл его слов.

— Он был великим бойцом, сильным королём, правящим твёрдой рукой, а также трезвомыслящим, лаконичным правителем.

— Ты уже такой, — говорю я.

Он бросает на меня сомневающийся взгляд и играет с моей рукой.

— Мне предстоит пройти долгий путь, прежде чем я смогу претендовать на то, чтобы приблизиться к его наследию, о чём мне часто напоминают, — ворчит он.

Я уверена, что, если бы не было так темно, его щёки были бы красными. Он не уверен. Это такая редкая эмоция для Джована.

— Как ты, в конце концов, увидел в кого превратился? — спрашиваю я, чтобы сбросить его неловкость.

Возможно, я смогу применить его опыт к моей собственной ситуации. Я не испытывала того, что он описывает. Возможно, нужно время, чтобы укоренившиеся паника и страх, изменили твою сущность. Что ещё я могу сделать, что заменит побеги?

Я содрогаюсь. Если бы Джован не заметил, что с ним происходит, мог бы он закончить так же, как моя мать? Я чувствую тепло его руки, сжимающей мою, и прогоняю эту мысль. Джован никогда бы не позволил себе стать таким. Он мог быть отстранённым и безжалостным, но он не был злым.

— Дело не в том, как, а в том, кто, — говорит он. — Некоторое время назад в замок пришла женщина, и с тех пор моя жизнь не была прежней.

Я напрягаюсь и удерживаю свою руку в его руке, сопротивляясь всем инстинктам, чтобы сделать иначе. Заявление повисает тяжёлым грузом вокруг нас. Неужели он имеет в виду меня? Любое моё воодушевление быстро сменяется страхом. Затем я остро осознаю, что мы находимся в постели, впервые с тех пор, как спали вместе. Я пытаюсь сменить тему.

— Я не могу отделаться от мысли, что завтрашний день пойдёт ужасно плохо.

Я морщусь от дрожи в голосе. Надеюсь, он думает, что это страх перед завтрашними событиями.

— Знаешь, ты не обязана этого делать, — отвечает он.

Неужели Джован струсил? Большой палец, прижатый к моим губам, мешает мне говорить.

— Нет, послушай. Ты разрываешься между жизнью без дискриминации и жизнью без секретности. Это самый сложный выбор, который тебе предстоит сделать. Независимо от моих личных желаний, я хочу, чтобы ты делала то, что, по твоему мнению, сделает тебя счастливой. Если ты делаешь это по какой-либо другой причине, кроме этой, тебе нужно переосмыслить свой следующий шаг.

Я медленно выдыхаю, когда он убирает палец, и с удивлением чувствую, что в глазах стоят слёзы. Возможно, мне нужно было услышать эти слова. Мне нужно было, чтобы кто-то осознал, насколько это будет тяжело, и избавил меня от эгоизма.

— Спасибо, — шепчу я.