Книга Странница, страница 99 – Талия Осова

Если сохранено печное отопление, то вообще жизнь будет складываться относительно прекрасно. Освещать помещения можно с помощью самодельных свечей, масляных или жировых ламп. Пусть последние коптят и воняют неприятно, но функцию свою выполняют исправно и относительно доступны.

К вечеру проснулась уже самостоятельно. Шаманка напоила меня бульоном, который очень напоминал куриный по вкусу. Правда сварен он был из какой-то боровой птицы, мяса мне пока не дали.

Чуть позже пришла Велия. Всё-таки красивая мама у Ойли. Высокая и статная женщина с правильными чертами лица, прямым и чуть вздёрнутым носиком, который её совсем не портил и пухлыми губами. Прямой взгляд и высокие скулы женщины, обрамлённые густыми блестящими тёмными волосами больше подходили высокородной чем кочевнице.

Тёмно-синяя длинная туника с золотистой вышивкой подчёркивала высокую грудь и стройную талию. Удивительно, но как ей удалось сохранить такую фигуру, родив троих детей? Штаны на ней были из тонкой кожи, как и у большинства женщин-кочевниц, а также высокие мокасины с красивой отделкой из меха. Дополняли образ украшения в виде массивного колье, широкого браслета и крупных серёжек. Весь образ соответствовал этническому стилю и воспроизводил общие черты национального костюма определённой общины и народа. Использовался характерный крой одежды, особые материалы, цвета, орнамент, декор и аксессуары. Из памяти Ойли знала уже, что не все народы одеваются именно таким образом. Не каждая женщина наденет брюки, а тем более из кожи. Это особенность членов общины «Старый бизон».

— Ойли, как ты себя чувствуешь? Мы с отцом так напугались, когда сообщили, что ты сорвалась с обрыва и сильно пострадала, — присела ко мне и взяла за руку аккуратно поглаживая. — Шаманка сказала, что ты идёшь уже на поправку. Как же так, доченька?

На меня смотрели изумруды с такой теплотой и нежностью, что в горле появился ком и набежали слёзы. Сразу вспомнила свою родную маму, которая сидела рядом со мной точно так же и брала за руку, когда я сильно болела.

— Уже лучше, чем прежде, — удалось взять эмоции под контроль и выдавить из себя. — Я не помню как оказалась там и почему сорвалась.

— Хватит болтать, — прикрикнула на нас Маржа. — Велия, я позвала тебя, чтобы ты помогла дочь обмыть. Прежде думай, что сказать, — сунула матери в руки свёрток. — Хорошо сказанное слово лучше метко брошенного топора.

— Тот, кто молчит, знает в два раза больше, чем болтун, — Велия посмотрела как-то странно на шаманку. — Я поняла тебя, Маржа.

Для меня их словесный обмен, наоборот, был совсем непонятен. О чём это шаманка предупредила маму Ойли? О чём та должна молчать?

— В очаге горячая вода, в сундуке возьмёшь ткань, — указала на тот что стоял ближе ко входу. — Обмоешь и перестелишь постель, не забудь подложить под дочь шкуру и тряпки. Валик скрутишь потуже и набьёшь мхом, чтобы больше впитывал. Я пока пойду переговорить с Нумисом, — выдала указания и скрылась за дверью.

Теперь до меня дошло, что несмотря на мою неподвижность, организм продолжал функционировать. Естественные физиологические процессы остановить невозможно. Это я уже принюхалась ко всем запахам, а Маржа с утра поминала какого-то скунса. Как же стыдно! Взрослая девушка, а гажу под себя словно младенец.