Книга Соль и слезы сирены, страница 27 – Эбби-Линн Норр

Мои мысли вернулись к недавно пойманным атлантам и той выжившей, которую отправили рассказать всем о грозной Аполлионе, Государыне Океаноса, и предостеречь, чтобы держались подальше. Это будет действенно, потому что сурово, жестоко и безжалостно.

Но остальных русалок, похоже, это не волновало, даже если они знали о происходящем.

Меня не особенно интересовала власть, но мне хотелось жить в мире со всеми созданиями океана, меня волновали справедливость и честность. Как мне жить в мире с самой собой, зная, что происходит, если есть возможность это изменить? Я вспомнила цитату, которую узнала во время цикла спаривания:

– Для торжества зла достаточно, чтобы хорошие люди бездействовали ^[5]. Это одинаково правдиво для любой цивилизации и вида, будь то на суше или в глубинах Мирового океана.

– Могут потребоваться годы, – тихо сказала я. Предстоявшая мне задача представлялась очень долгим путешествием.

– У сирен в запасе много лет, – ответила Ника. – У Аполлионы впереди долгие годы власти, если ты ничего не предпримешь.

Мои глаза впились в точеное лицо Ники.

– Но ты сама этого делать не станешь.

– Мое место не на суше, Бел.

Она была права. Ника отличалась от других и не годилась для жизни на суше. Раз ее тело не чувствовало потребности найти партнера, зачем ей заставлять себя? Это может закончиться худшими страданиями, чем у других русалок, проходивших через циклы. Dyάs отличал особый вид милосердия. Мы, концентрируясь на своих детях, забывали многие вещи, например свою вольную жизнь в океане. Лишь по окончании цикла Соль снова призывала нас к себе – и иногда весьма жестоко. Сначала она манила, но, если сирена не отвечала, стремление вновь уйти в воду превращалось в неодолимую жажду.

Я коснулась своего самоцвета, покоившегося в ложбинке между ключицами. Потом медленно потянулась и расстегнула застежку.

Глаза Ники округлились, когда я протянула его ей, но она забрала камень.

– Так просто? Ты не отдашь его Аполлионе?

Сирены, решившие отправиться на цикл спаривания, хоть их становилось все меньше, отдавали самоцветы на хранение Государыне. Но это не было обязательно, просто обычай. И все во мне восставало против мысли отдать его Аполлионе. Лучше ускользнуть незаметно. Могут пройти месяцы, пока она заметит мое отсутствие и спросит обо мне.

– Сохраните его для меня?

– Ты знаешь, что сохраню. – Ника взяла самоцвет и трижды обернула цепочку вокруг запястья, превратив ее в браслет.

Я приняла решение, и мне оставалось лишь набраться терпения. Плавать в соленой воде и ждать, пока океанские глубины сделают свое дело.

Через несколько месяцев мои ум и тело изменились. Отсутствие самоцвета запустило новый цикл, и желание выйти из воды и найти партнера стало расти и крепнуть. Я сосредоточилась на этой задаче. Стала отплывать все дальше от горы Калифас и центра Океаноса. И проводила все больше времени в одиночестве.

И однажды я отправилась так далеко, как не заплывала даже в прошлый цикл. И продолжала двигаться все дальше.

* * *

– Тогда, как вам известно, я отправилась в Южную Америку. Родила сына и оставила его вскоре после того, как выкормила и отняла от груди. Потом вернулась в Океанос восстанавливать силы. Не знаю, заметила ли Аполлиона мое отсутствие. Через несколько лет я решилась повторить опыт. Намеревалась посетить Англию впервые с дней своего детства. – Я налила себе чаю и добавила: – Думаю, тот раз, когда я встретила Матеуша, более значимое событие.