Книга Рожденная пламенем, страница 14 – Эбби-Линн Норр

Я вернулась за Исайей, когда набралось достаточно воды, и осмотрела его. Глаза мальчика казались стеклянными, но не осталось и намека на красные отблески, свечение в тельце померкло. Он не бился в истерике, не колотил руками по кровати, как нередко делают заболевшие дети, и молчал. Просто лежал пластом.

– Подымайся, приятель. Пора принять ванну, хорошо? От нее тебе должно полегчать. – Исайя засипел, пока я несла его в ванную. Я стиснула зубы, услышав этот звук, меня снова начало подташнивать. Что, если он умирает? Где же Эльда? Почему так долго едет?

Я села на унитаз, пристроив мальчика себе на колено. Стянула через голову футболку и отметила с мрачным удовлетворением, что свечение совершенно точно исчезло. Сняла с него джинсовые шорты и положила в ванну в одних трусах. Схватила надувную игрушку для ванной и сунула ему под голову для удобства. – Так нормально?

Он слегка кивнул, и жуткий звук, с которым он втягивал в себя воздух, стал тише. На лестнице раздались торопливые шаги.

– Мы в ванной! – прокричала я, чувствуя, как спадает напряжение.

Эльда ворвалась в ванную.

– Мама здесь. – Она опустилась на колени возле ванны, коснулась лба сына. Потом бросила на меня благодарный взгляд. – Брава^[9], Сэксони.

Я попыталась выжать улыбку в ответ на ее похвалу. Сердце наконец перестало скакать бешеным зайцем, но ум никак не мог успокоиться. Что же такое с этим ребенком?

Мы вынули Исайю из ванны и натянули на него пижаму. Положили на кровать. Эльда присела рядом с сыном и в точности повторила мои действия, совершенные четверть часа назад: потрогала его лоб, положила ему на голову прохладное полотенце, измерила температуру. Исайя переносил это стоически. Теперь градусник показывал температуру чуть выше нормы. Наверное, я ошиблась, считывая результат. Или неправильно пересчитала шкалу.

Я сообщила Эльде, что мальчику стало плохо на мастер-классе, и принялась излагать последовательность событий. Я запиналась и заикалась, пытаясь сообразить, как рассказать ей о свечении. Это настолько невероятно, что походит на бред. Может, я сошла с ума? Теперь я сомневалась в том, чему стала свидетелем.

Эльда слушала меня молча. Я не могла понять, что у нее на уме. Три раза я собиралась рассказать о свечении, и три раза слова застревали у меня в горле. Исайя, бедное дитя, с пониманием, даже сочувственно, наблюдал, как я борюсь с собой. Прежде меня никогда не раздирали подобные противоречия. Вдруг Эльда решит, что я вру? Выдумываю ради пущего эффекта. Я еще плохо ее знала. Но если она видела проклятое свечение раньше, почему не рассказала мне об этом?

Я выдавливала из себя слова, не упоминая самое важное событие минувшего дня. И надеялась, что Эльда прольет свет на случившееся и как-то облегчит мне задачу – признаться в том, что ее сын выглядел так, будто сгорал изнутри, нелегко. Но она не сказала ничего, что могло придать мне уверенности.

– Бедняжка, вижу, как это тебя расстроило, – посочувствовала Эльда, когда я закончила запинаться. – Не стоит так волноваться, Сэксони. Такого рода вещи для Исайи привычны. Я говорила, что у него временами бывает жар. В течение дня он спадает. Ты все сделала как надо, и я тебе благодарна.

Мы вышли из комнаты Исайи, надеясь, что он поспит и ему станет лучше. Я искренне жалела, что не додумалась сфотографировать мальчика в мастерской стеклодува – было бы доказательство свечения в его животе и глазах. Если такое случится снова, я это непременно сделаю. Эльда, похоже, наблюдала за мной.