Книга Рожденная землей, страница 26 – Эбби-Линн Норр

Фейт показала мне несколько экземпляров наиболее ценных лекарственных растений, из-за которых она, собственно, всегда хотела построить оранжерею, а также небольшой рабочий стол и стеллаж, заставленный множеством бутылочек из темно-янтарного стекла, с этикетками, подписанными ее изящным почерком.

Тетя сказала, что Джашер намеревается устроить для нее мастерскую побольше – в рамках общего расширения оранжереи. На то были основания: тете удалось наладить связи с несколькими бутиками, которые делали ей небольшие заказы на эфирные масла. И да – на длинном низком столе рядом с ее стеллажом я разглядела компактный дистиллятор.

Внезапный шелест крыльев заставил меня поднять глаза.

– Здесь птица! – воскликнула я, следуя взглядом за воробышком, что прыгал с ветки на ветку и поглядывал на нас, слегка наклонив голову. – Как нам ее выпустить наружу?

Фейт, однако, ситуация не взволновала:

– Видишь швы в куполе, пересекающие его центр в форме креста?

Я посмотрела в указанном ею направлении.

– Ага, – я разглядела и швы, и систему шкивов, соединявшихся с катушкой и рукояткой, что была скрыта в листве примерно в метре от пола. Тарга все-таки была права. – Значит, купол открывается?

– Да. Смотри.

Фейт раздвинула листву и покрутила рукоятку. Купол действительно стал раскрываться, как цветок, встречающий рассвет. Наконец, «лепестки» сомкнулись снаружи и остановились. Воробей вспорхнул и вылетел через открывшийся проем.

Я ничего не смыслила в архитектуре и всяких механизмах и находилась под сильным впечатлением от увиденного. Джашер теперь казался мне настоящим волшебником. Жаль только, что он такой ворчун.

– Наверное, летом нет нужды укрывать все эти растения.

– Верно. Большую часть времени мы держим оранжерею открытой, иначе здесь было бы слишком жарко. К тому же для растений чистая дождевая вода как материнское молоко. Да и опылители цветов – пчелы, например, – легко залетают сюда через открытую крышу. Не бойся, надолго они не задерживаются, – добавила Фейт, увидев выражение моего лица. – Прилетают, делают свою работу и возвращаются в улей.

Затем она снова стала крутить рукоять, закрывая купол.

– Ты не оставишь его открытым? – я наблюдала, как огромный стеклянный цветок собирается в бутон.

– Не сегодня, – ответила тетя. – По прогнозу ночью ожидается довольно сильная буря. Мне совершенно не хотелось бы проснуться и обнаружить тут болото.

Фейт отправилась назад по тропинке, и я последовала за ней, хотя уходить мне не хотелось. Трудно описать свои ощущения, но это место определенно обладало каким-то магнетизмом, и мне хотелось там остаться.

Теперь, оглядываясь назад, я вспоминаю все происшедшие события, и мой первый сон видится мне таким же ясным, как кристально чистая вода в роднике. Сейчас я понимаю, что это было, скорее, видение, пришедшее ко мне в самый темный час ночи.

Помню ощущение, как парю в воздухе: мои ноги двигались, как при ходьбе, но ступни не соприкасались ни с какой поверхностью. Не знаю, где я находилась – вокруг клубился туман, а я шагала вперед, ни на что не обращая внимания. Чувствовала лишь мягкий хлопок пижамы, облегающей мое тело, движение ног и нежные прикосновения развевавшихся волос, словно целовавших мне щеки. И еще было твердое осознание, что впереди меня ждет что-то, настоятельно требовавшее моего внимания. Ожидавшее именно меня – Джорджейну Сатерленд. Только меня.