Книга Гувернантка для чешуйчатой прелести. Переполох в драконьем поместье, страница 57 – Любовь Огненная

Правда, столько редко кто действительно жил. В неспокойное время существа любых рас всегда умирали раньше, а причины их смерти по большей части были неестественными. Войн и сражений за последние столетия насчитывалось немало. Что же касалось драконов, то они так и вовсе часто погибали вслед за любимой. Не могли вынести горе утраты.

То, что Дэйривз Волдерт справился с собой, я могла бы назвать исключением из правил. За то, что он не позволил себе сломаться, я его безмерно уважала.

В очередной раз поймав уползающую от меня пододеяльную гусеничку, я защекотала девочку. И невольно стала свидетельницей удивительной картины. От заразительного громкого смеха на ее лице и слегка пухлых ручках появились мелкие черные чешуйки.

Здесь гроздь, тут щепотка. Будто веснушки на коже, но чуть больше размером.

Осмелившись, я осторожно погладила одну чешуйку, тщательно отслеживая реакцию своей подопечной. Не хотела причинить ей боль или доставить неприятные ощущения. Впрочем, беспокоиться оказалось не о чем. Мои касания вызывали лишь щекотку, отчего Сабира снова смеялась, улыбаясь зубастым ртом.

– Хотите, я спою вам еще одну песенку, леди Сабира? – спросила я, укладывая девчушку на тонкую подушку.

Подоткнув тяжелым одеялом со всех сторон, чтобы не сбежала, я уступила место дракончикам, отодвинувшись чуть дальше.

Девочка мне так и не ответила.

– Да? Или нет? Мне спеть песенку? – повторила я в надежде услышать короткий ответ.

Обняв плюшевого медвежонка, мне величественно кивнули, смешливо поиграв бровями. Вероятно, девочка скопировала мою же мимику, хотя я за собой подобного не замечала.

Иногда все же полезно смотреться в зеркало.

Выбрав короткую, но запоминающуюся колыбельную, я начала петь. Но буквально через один абзац прервалась, когда малышка вдруг растолкала всю свою живность и переползла ко мне ближе.

Настойчиво подложив мою ладонь себе под живот, она еще и придерживала ее, чтобы я, не дай Всевышний, не высунула пальцы.

Свободная рука взметнулась вверх и замерла, так и не коснувшись ее златокудрой головки. И няням, и гувернанткам было запрещено проявлять ласку по отношению к своим воспитанникам. Нельзя было ни обнимать, ни целовать – это правило в нас палками вбивали с самого первого курса.

Нельзя.

Но как удержаться? Как удержаться, когда видишь, что девочке хочется телесного контакта, человеческого тепла? Как удержаться, когда тебе в глаза заглядывают так доверительно и вместе с тем просяще? Что делать, если сердце сжимается от боли, потому что тебе жаль? Действительно жаль малышку, которая никогда не узнает, что такое настоящая мама?

У меня были счастливые шестнадцать лет, а у нее?

Коря себя последними словами, я осторожно опустила дрожащую ладонь на маленькую головку и ласково погладила по мягким волосикам, после чего девочка наконец закрыла глаза.

И вот как можно не поддаться обаянию этой чешуйчатой прелести? Как можно вести себя как высококвалифицированный специалист своего дела?

Но жалела я в этот миг только об одном. О том, что Сабире не суждено когда-нибудь взлететь в бесконечные просторы неба. Будь она полноценным драконом – смогла бы сама выбирать свою судьбу подобно мужчинам. В этом случае никто не попытался бы захомутать ее замуж без ее на то желания.

Умилившись сопящему комочку, я попробовала отобрать у нее свою ладонь. Но добилась лишь того, что меня схватили еще крепче, подгребая мои пальцы под живот.