Книга Ученица Злодея, страница 119 – Ханна Николь Мерер

– Это у вас семейное, да?

Эви вгляделась в подругу и поджала губы.

– Тати, а что случилось в том чулане?

Целительница замерла, и тут мимо неё по лестнице прошла Клэр.

– Я с тобой, – сообщила младшая Маверин.

Клэр была растрёпана до последней волосинки. До последней.

– Незачем, – буркнула Татьянна и пошла к двери, а Клэр – за ней. Они были рядом, но по отдельности, как противоположные силы, которые не желают встречаться, но не могут разойтись.

Когда они ушли, Гидеон первым нарушил тишину.

– Наша сестра – это… нечто. – Он снова хохотнул, не сдержавшись.

Эви убрала руку ото рта и прикрыла глаза обеими ладонями. Весело захихикала. Этот смех тут же придал ей спокойствия, словно облегчив всю её нынешнюю ношу.

Низкий смех брата вторил её смеху, но, когда она опустила руки и взглянула на Гидеона, его улыбка увяла. Глаза его покраснели и увлажнились.

– Прости меня, Эва. За всё. Передать не могу, как мне хочется, чтобы всё было иначе. Можешь мне не верить, но я обещаю, я исправлюсь.

Больше ничего и не требовалось.

Она обняла брата, спрятала лицо у него на груди.

– Всё хорошо. Я люблю тебя. Всё хорошо.

Гидеон тихо шмыгнул носом ей в плечо и вцепился в неё, как малыш в мамину юбку, словно он снова был маленьким мальчиком, который всего боится и не знает, как справиться.

– Прости.

Эви успокаивала его, поглаживая по спине.

– Никто больше не причинит нам вреда. Я клянусь.

Они медленно отстранились, оба красные и липкие, с глазами на мокром месте и робкими улыбками. Кили отошла в угол – ей, очевидно, было не по себе.

Эви подобрала чемодан.

– Приготовите с Лиссой и Эдвином что-нибудь вкусненькое к моему возвращению? И присматривай тут за всем.

– Не переживай. – Гидеон указал на дверь. Подбородок у него дрожал. – Давай иди и разыщи нашу маму.

У самой двери Эви остановилась, обернулась.

– Гидеон!

Он посмотрел на неё, весь из себя благородный герой. Он был хороший, но его доброта была другой.

Поэтому-то она и сказала, подбирая слова:

– Я выступаю против короля. Не потому, что он совершал плохие вещи. Не потому, что так лучше для Реннедона. Я против него, потому что он сделал больно мне и всем нам. Как думаешь, я злодейка?

Гидеон неуверенно улыбнулся; кажется, даже Кили удивилась этому вопросу.

– Нет, Эва. Ничего страшного.

Однако по пути к осёдланному дракону, который должен был отнести их к семье Бекки, Эви заметила кое-что ещё в глазах брата, в его словах.

Страх.

Тристан не нервничал.

Так что тошнота и неприятные ощущения в желудке, вероятно, были просто результатом неровного полёта дракона, который время от времени распахивал пасть, чтобы поджечь дерево, что очень не нравилось Сэйдж, если судить по тому, как она впивалась ногтями в ладони каждый раз, когда зелень обращалась в оранжевую вспышку.

– Гушикен, будь добр, запрети Пушку испепелять Ореховый лес, – велел Тристан. – Мне нравится разрушать, но деревья нам не враги.

Он не сводил взгляда с ладоней Сэйдж – хотелось, чтобы они разжались, иначе пришлось бы сделать это самостоятельно. Это нарушило бы их договорённости.

«Я настаиваю, что нам нужно будет вернуться к этой теме после того, как мы найдём маму».

Не нужно было соглашаться; мало ему было гивров и дырявой завесы вокруг замка – теперь ещё и это над ним довлело, неумолимо приближаясь, и исход был неясен. Между ними ничего не могло случиться – по крайней мере, ничего хорошего. Жизнь Сэйдж и так лежала в руинах только потому, что она всего лишь работала на Злодея; и представить нельзя, что от неё останется, если она станет ему ближе.