Книга Ученица Злодея, страница 24 – Ханна Николь Мерер

– Не бойтесь, миз Сэйдж. Невзирая на ваше предательство, я позабочусь о вашей матери, когда рыцари приведут её под мою опеку.

Сэйдж стиснула руку Тристана, а светлые глаза сощурились.

Король не прислушался к предостережению в её пристальном взгляде, он продолжал источать яд.

– Когда родитель бросает ребёнка, я всякий раз думаю, была ли в том вина родителя… – король улыбался, – или ребёнка?

«Скотина!»

Но Сэйдж вскинула голову.

– Когда рыцарь решает предать короля, я всякий раз думаю, была ли в том вина рыцаря… – она с удовольствием подняла брови, – или короля?

Бенедикт побледнел, а у Тристана сердце пропустило удар. Тот самый рыцарь, который подбодрил его.

«Она настолько очаровательна, что даже Славного гвардейца переманит на свою сторону?»

Тристан взглянул на её щёчки, на лукавый вид, на то, как тихо вращаются у неё в голове колёсики, собирая новый план.

Да. Эта женщина убедила бы кого угодно бросить вызов хоть времени, если бы ей понадобилось.

Сэйдж, не заметив влечения в его глазах, подалась к нему и прошептала:

– Готовьтесь убегать.

Не успел он ответить, как Сэйдж завела руку за спину и вытащила что-то из-за пояса платья – раньше Тристан не замечал. Он всмотрелся и с изумлением понял, что это такое. Пачка бумаг – писем, подписанных и датированных одной и той же размашистой подписью, едва различимой внизу.

Нура Сэйдж.

– Ты ошибаешься насчёт моей матери и скоро поймёшь, если ещё не понял, что крупно ошибаешься на мой счёт.

Тристан потянул Сэйдж за руку, увлекая к террасе, пока она не выдала ничего больше, пока Бенедикт не увидел писем, пока она не преступила черту, – он знал, какой опасности она уже подвергает себя. И голодный блеск в глазах Бенедикта лишь подтвердил это.

Всё равно он не смог сдержать усмешки, когда Сэйдж с улыбкой помахала рукой, сверкая глазами:

– Счастливой охоты, король Бенедикт.

И они бросились бежать под яростные вопли своего правителя.

Рискуя жизнью, они сбежали по лестнице, промчались по дворцовому саду и оказались на опушке Орехового леса, а знакомый свист стрел преследовал их. Эви споро двигалась в темноте, огибая деревья и перебираясь через изгороди, а Злодей всю дорогу от неё не отставал.

Она бы сочла это милым и даже интригующим, только Злодей больше не двигался так, как она привыкла: будто весь мир склоняется перед ним и подчиняется. Напротив, он еле шёл, будто время, проведённое в плену у короля, так измучило его, что теперь осталось только броситься в пропасть и надеяться на лучшее.

Когда Эви это поняла, её охватили гнев и желание защитить, и эти чувства едва не принудили её развернуться, чтобы врезать дорогому правителю по башке железной палкой.

«Погнула бы ему дурацкую корону», – маниакально подумала она.

– Какие бы планы ты не строила, перестань. Кусты пугаются одного твоего вида. – Тристан, тяжело дыша, выпрямился, Кингсли изо всех сил цеплялся лапками за его плечо. Они шли вдоль опушки, стараясь не топать и не повышать голоса, чтобы не выдать гвардейцам своё местоположение в полумраке. – Сэйдж, глупо было так дразнить короля. Сама себе мишень на спину повесила.

– Думаете, лучники целились именно туда?

Она собиралась просто пошутить, развеять напряжение, успокоить пульсирующую на его шее жилку, но это была очень крупная, очень опасная ошибка.