Книга Ассистентка Злодея, страница 158 – Ханна Николь Мерер

– Что случилось? – Руки Эви сжались в кулаки.

– Я спросил короля, я потребовал объяснить, почему от меня шарахаются все слуги в поместье, почему Славная Гвардия меняет курс, когда я иду по коридору. Где я оступился.

– И?

– Он ответил, что мой дар опасен. – Тут он поднялся, напугав Эви, прошёлся к камину, поворошил угли кочергой. – Я провёл с ним много недель, он смог уверить меня в том, что я неуязвим. Когда он сказал, что дремлющая во мне сила может навредить другим, это меня сломало.

– Но твой дар ведь ещё не пробудился… Зачем король Бенедикт так поступил? – спросила Эви, начиная понимать, куда ведёт эта история.

– Он заявил, что позвал меня, желая понять, можно ли решить эту проблему до того, как станет слишком поздно. Но после пристального наблюдения убедился, что надежды нет. Король сказал: если меня отпустить, я буду представлять угрозу и для себя самого, и для всех, кто мне дорог.

Нет…

У Эви разрывалось сердце за этого сломленного юношу, который просто хотел быть кому-то нужен.

– Он сказал, что должен думать обо всём королевстве, что здесь ничего личного. Что всё для моего же блага.

– Что – всё? – осторожно уточнила Эви.

– Славная Гвардия немедленно взяла меня под стражу. – Злодей посмотрел на Эви, в голосе звенела сталь. – Я молил короля, я говорил, что постараюсь стать лучше, но он не слушал. Они отвели меня в подземелье и заперли в темноте. Ни окон, ни факелов. Меня бросили наедине с тьмой, а тьму – наедине со мной.

Эви стискивала платье.

– А долго… Долго они тебя там держали?

– Месяц.

Месяц. Месяц темноты без надежды на освобождение, без выхода.

– Они только через месяц тебя выпустили?

– Меня не выпустили. – Его губы чуть изогнулись. – Я сам вышел.

Злодей

На лице Сэйдж было написано некое необычное чувство. Не жалость и не страх, и что бы это ни было, ему становилось лучше – трудно поверить, учитывая, что он переживал свой худший кошмар. Тристан вернулся к ней и снова сел на диван.

– Ты сбежал? – поражённо спросила она. Качнула головой вперёд-назад, и шелковистые пряди волос мазнули ему по руке, отчего его пробрала дрожь.

– Король не ожидал, что его усилия по защите народа от меня настроят меня против них. – Вот здесь он улыбнулся по-настоящему, и Сэйдж тоже. – В один прекрасный день стража просто взбесилась. Стыдно сказать, сколько я умолял выпустить меня, и думаю, совершенно их достал.

– Что они с тобой сделали? – помедлив, спросила она, будто не желала вытягивать из него больше, чем он был готов и так дать ей. Она не понимала, что он уже отдал ей всё.

Облизнув сухие губы, он продолжил:

– Они как-то видели в темноте подземелья. Я не знал, когда меня вновь изобьют. Просто чувствовал удары кулаков и боль.

Сэйдж резко вздохнула, открыто и честно глядя на него. Она ничуть не приблизилась, но Тристан ощущал её присутствие рядом как глубокое тепло.

– Надеюсь, ты причинил им страдания.

В её сердце крутой нрав сочетался с добротой, и это дико кружило голову.

На её губах появилась кривая улыбка, сочащаяся прелестной злорадностью, и он понял, что глазеет на неё. Боги, она его в могилу сведёт.

– Тогда и пробудился дар. Я ощутил, как он забился под кожей и залил светом всю комнату. Я исцелился. Я видел, где дверь: светились охранники… И я убил их всех.

Эви прикусила губу, заломила руки.