Книга Вены магии, страница 105 – Эмма Хамм

Она будет мягко за них обоих. Уна нарядила ее в эфемерное платье, что парило как облако. Зеленое, как море, оно окружало ее ноги и двигалось само по себе. Рукава были словно из дыма. Кристаллы свисали с ее горла и обвивали руки цепочками.

— Нет, — ответила Сорча. — Я не готова. Я нервничаю и не могу перестать думать, что произойдет нечто ужасное.

— Мы не можем угадать, что будет.

— Что он имел в виду, сказав, что ты — не бессмертный? — Сорча смотрела на него большими глазами. — Кристаллы останавливают любой клинок. Что он знает?

— Я не представляю, что он затевает. Он меня не убьет, Сорча.

Уна закончила застегивать ремешки, и Эмонн подошел к Сорче. Уверенность звучала в его шагах. Он взял ее за руки и прижался губами к ладоням.

— Откуда твоя уверенность?

— Он — все-таки часть меня. Близнецы — две стороны монеты. Убивая меня, он убьет себя.

— Я хочу убить его, — сказала она.

— А я готов убить себя, чтобы покончить с войной. Фионн таким бескорыстным не был.

Он повернулся, а она сжала его руку.

— Не убивай себя из-за этого. Есть другие способы.

Он оглянулся, эмоции плясали в его глазах, словно листались страницы книги.

— Мне есть, ради чего жить. Я не дам ему лишить меня этого.

Она вышла за ним из комнаты, и двадцать стражей повели их в тронный зал.

Хоть Фионн и выхвалялся, когда они только прибыли, он не заставил их долго ждать. Одна ночь в золотых покоях Благого дворца не считалась затянутым пребыванием. Он хотел сбить их с толку, а потом заставить вернуться.

Он показывал им, что его слово было законом, прогнав их, а потом вернув на своих условиях. Он так просто испортил их планы.

Это ее тревожило.

Каждый дюйм этого замка вызывал страх в разуме и душе. Что сделает Фионн? Что за безумие он мог оживить?

Плечи Эмонна не дрогнули, когда он прошел в тронный зал. Сорча смотрела на него, на камень, что удерживал ее на земле. Он не давал страху править им. Не должна и она.

Зал был снова полон фейри. Почему? Фионн делал вид, что они поговорят с ним, но она узнала многие лица. Это были те же фейри, что и до этого. Красота придворных была такой сильной, что ранила глаза.

Она взглянула на Уну.

— Это аристократы фейри, да?

— Да.

— Зачем они здесь?

Эмонн прошел к трону, остановился в футе от родителей.

— Я просил личную аудиенцию.

Фионн удобно сидел на троне, кольца блестели на пальцах.

— А я в праве отклонить то прошение. Аудиенция будет публичной.

— Ты точно хочешь это делать, брат?

— Можешь не говорить об этом.

Эмонн склонил голову.

— Тогда я обращаюсь к тебе и твоему двору.

— Можешь начинать.

Фейри подняли в унисон головы и посмотрели на высшего короля. Первого сына, который должен был править ими, но впал в немилость.

Горло Сорчи сжалось. Они смотрели на него. Пара слов Фионна, и Эмонн снова существовал. Но почему? Почему он позволил это сейчас?

Ее любимый замешкался на миг, пока ловил отдельные взгляды.

— Мой народ, вы страдали достаточно долго. Трон всегда передавался первому ребенку короля и королевы, а второму — только если первый умирал. Я не мертв. Многие из вас сражались вместе со мной на поле боя, кто-то спасал мне жизнь. Других спасал я. Вы знали меня еще мальчиком. Вы видели, как я рос уверенным и честным, вы любили меня как своего. Такой облик — не мой выбор, как и вы не выбирали свою красоту. Ваш король оставил эту рану и остальные на моем лице. Вы смотрите на свое лицо, свои страхи, соблазны, кошмары. Может, я уродлив, но я достоин места короля больше, чем тот, кто сидит на троне. Фейри не должны быть рабами. У нас есть шанс в этот миг изменить наш мир. Жить в равенстве, становиться сильнее вместе. Я не стану отдыхать, пока не сяду на трон, объединив наш народ.