Книга Морская невеста, страница 114 – Эмма Хамм

Лепрекон пожал плечами.

— Не думаю, что я ее еще увижу. Я не могу долго плавать в океане. Никогда не любил холодную воду.

— Что?

— Она уплыла. Кто знает, куда, но в океан, где ей и место.

Манус покачал головой, не понимая фейри.

— Что значит, ты не знаешь, где она?

— Я сказал ей вернуться туда, где было ее место, но не сказал, куда. Я знаю, что где-то тут есть стая русалок, но я не знаю, как их найти.

Все расплывалось перед ним.

— Ты сказал ей уплыть?

— Ты явно не собирался, — лепрекон хищно улыбнулся, скрывая гнев. — Кому-то нужно было думать об ее интересах.

— Она бросила меня из-за тебя? — Манус вскочил на ноги. — Ты отправил ее в воду без защиты, к незнакомцам, даже не подсказав, где искать?

— Она фейри. Она знает, как позаботиться о себе.

— Она — моя жена! — прогремел Манус.

Улыбка лепрекона изменилась. Морок дрожал, упал, открывая жуткого фейри с золотой кожей и зубами, похожими на ножи. Он был высоким, рыжеволосым, мерцал, как растопленный металл.

— Уже нет.

Манусу было плевать, что фейри хотел драки. Ему было плевать, что фейри был ужасно сильным и мог поставить его на колени. Это было делом гордости.

Его кулак пролетел по воздуху и попал по скуле другого мужчины. Огонь вспыхнул на костяшках. Его ладонь дрожала, но он не собирался останавливаться в ближайшее время.

Лепрекон молчал. Пьяному Манусу было все равно, что другой мужчина был прав. Ему было все равно, что Сирша заслужила жить с семьей, если этого хотела. Его заботило лишь то, что этот мужчина признался в причастности к исчезновению его жены.

И он пострадает за это.

Еще удар попал по челюсти лепрекона. Манус ощутил треск под кулаком, а потом удовлетворение от крови, брызнувшей на камин.

Он бил лепрекона, колотил кулаками, куда попадал. Не важно, что его костяшки кровоточили, а кости трещали, боль была лишь мелькнувшей вспышкой, только распаляла его.

Он хотел, чтобы лепрекон ощутил боль. Каждый треск кости и плоти дрожал в руке Мануса. Дрожь добегала до его головы, убеждала, что другой мужчина иначе не поймет его гнев и боль, сотрясающую его телу.

— Я пытался быть больше, — прорычал Манус, когда лепрекон отошел. — Она заслуживает способного мужчину.

— Да? Или ты давил на нее своими идеалами?

— Молчи, — Манус быстро и метко опустил кулак.

Лепрекон пригнулся, потрясая скоростью. То он сжимался на полу, истекая от ссадин на лице, а теперь был в пяти футах от Мануса, снова прислонялся к камину.

Манус смотрел, как он вытирал кровь с губ, сверкая острыми зубами в подобии улыбки.

— Осторожнее, человек, — предупредил лепрекон. — Тебе не понравится, если ты разозлишь меня.

— Я дал тебе шанс быть лучше.

— Да? Я слышал лишь, что ты указывал, как все будет.

— Она заслуживает того, кто позаботится о ней. Того, кто даст ей все, чего она хочет.

— Может, она просто хочет кого-то. Точка. Может, она не хотела, чтобы кто-то позаботился о ней. Она хотела того, кто будет с ней.

Слова летели как стрелы, вонзались в грудь Мануса раскаленными остриями. Они пронзали кожу, терзали, и он не мог дышать. Он отшатнулся на шаг и схватился за камин.

— Это она сказала? — выдохнул он.

— Не так многословно. Она заставила меня пообещать рассказать тебе, почему она ушла, хотя я был против.

Манус смотрел на огонь.

— Тогда она отправилась туда, где ей было удобно. В то место, где ее заперли в клетке и не ценили за то, какой она была.