Книга Баллада ворона, страница 73 – Эмма Хамм

— Перестаньте. Богиня, я не скучала по этому. Вы так утомляете.

Эльва пошевелилась впервые с тех пор, как Сорча вошла. Она сделала глоток чая и понюхала его.

— Такие почти все мужчины.

Они обе рассмеялись, и Бран старался уговорить себя не злиться на них. Он смог лишь пожать плечами. Он знал, что многих выводил из себя. Это была его роль в жизни. Раздражать тех, кому нужно было приободриться. Так он хотя бы отвлекал от сложных ситуаций.

Сорча потягивала воду, а потом кивнула.

— Тлахтга была древней друидессой, которая была намного умнее всех, кто жил до этого. Ее отец был архдруидом, и он научил ее всему, что знал. Ее сила, ее знания были больше, чем у всех предков-друидов, с которым я могу говорить. Она поразительная и такая важная, что и не описать.

— Если она мертва, почему ты не можешь связаться с ней тут?

Сорча покачала головой.

— Это не так просто. Тлахтга знала, что ее попробуют использовать, даже когда она мертва. И она разместила свою могилу на высшей горе и оставила своих сыновей охранять ее. Ее энергия питает землю, не предков. Это была такая сильная смерть, что ее магия попала и в мир людей, хоть он и отделен от Другого мира.

Все не могло быть так просто, да? Бран зарычал:

— Сыновья?

— Может, стоит рассказать ее историю. Тлахтга путешествовала по миру с отцом и его наставником, Симоном Магусом. Он был волшебником черной и кровавой магии. Он поймал ее, когда ее отец ушел на две недели, и заставил трех своих сыновей изнасиловать ее. Сломленная и в крови, она добралась из дома к той вершине, где и похоронена. Это не счастливая история. Она родила трех сыновей, Камму, Дирба и Мака, каждый выглядел как один из насильников, каждый из которых был отцом отдельного ребенка. И хоть она видела в них монстров, она все еще сохраняла себя живой до их восемнадцатого дня рождения, когда и умерла. Они назвали гору Холмом Оберега, и они зажигают огни Самайна в ее честь.

Бран слышал такое, и их всегда было трое. Черная магия любила питаться болью. Друидесса, наверное, и не поняла, что питала чары волшебника все те годы, что хранила себя живой ради своих сыновей.

Будет непросто уговорить ее помочь ему, ведь Айслинг была темной ведьмой. Хоть его невеста не увлекалась черной магией, она делала то, что не стала бы делать хорошая ведьма.

— Она не захочет помогать ведьме, — сказал он. — Это слишком — просить такое у женщины, чью жизнь испортил волшебник.

— Волшебники — не ведьмы, Бран. И это было давно.

— Такие раны не заживают так просто, — он услышал глубокий вдох Эльвы рядом с собой и задумался, как глубоко тянулись ее раны. Может, они были не такими, как у Тлахтги, Эльву не насиловали. Он надеялся на это. Когда все это кончится, он поговорит с ней и выяснит, что случилось за годы, пока его не было.

Сорча покачала головой.

— Она все еще одна из друидов. Я — ее потомок, и она поможет, если я попрошу.

— Ты готова это сделать? — Бран поднял руку, когда Эмонн открыл рот. — Погоди, я дам тебе сказать, Благой король. Думаю, мы все учитывали такой вариант. Возможно, настанет время, Сорча, когда тебе нужна будет помощь этого предка. Я не хочу, чтобы ты тратила ее на мою королеву. Скажи, где она, и я пойду один.

Эльва опустила чашку на столик между ними.

— Не один. Она — моя сестра, как и твоя жена, Король-ворон. Я иду с тобой.