Онлайн книга «Лощина»
|
После некоторого молчания Пуаро сказал: — В субботу вечером Джон ушел из «Долины» вместе с Вероникой, он собирался проводить ее домой. Он вернулся ночью, в три часа. — Откуда вы это знаете? — У одной из горничных была нестерпимая зубная боль. — У Люси всегда было слишком много слуг! — заметила Генриетта. — Но вы сами это знали? — Да. — И как вы это узнали? После едва заметного колебания, она ответила: — Я смотрела в окно и видела, как он вернулся. — Вы тоже страдали от зубной боли? Она улыбнулась. — Я страдала, месье Пуаро, но это не было зубной болью! Она встала, сказав, что собирается вернуться в «Долину». Пуаро пошел ее проводить. Они направились по тропинке в лес и там, где тропинка выходит на дорогу, сели на скамейку. Между деревьями поблескивала вода пруда. Сначала они молчали, потом Пуаро спросил: — О чем вы думаете? — Об Айнсвике. — Что такое Айнсвик? Она мечтательно описала рай своего детства: светлый красивый дом среди лесистых холмов, большая магнолия перед окном библиотеки, лужайка, по которой она любила бегать… — И там вы жили? — Нет, я жила в Ирландии, но там мы все собирались на каникулы. Все — это Эдвард, Мидж и я. Дом принадлежал отцу Люси и после его смерти перешел к Эдварду. — А почему же не к сэру Генри, который имеет титул? — Генри дворянство было пожаловано позже, он получил титул и орден за заслуги перед государством, а тогда он был только дальним родственником. — А кто унаследует Айнсвик, если исчезнет Эдвард Эндкателл? — Забавно! Этот вопрос мне никогда в голову не приходил! Если Эдвард не женится… Она замолчала. Какая-то тень прошла по ее лицу, Пуаро очень хотел бы знать, в чем тут дело. — Если Эдвард не женится, — снова начала она, — то я предполагаю, что Айнсвик перейдет к Дэвиду. Это без сомнения! Вот почему… — Что? — Вот почему Люси его пригласила… Понизив голос, она почти прошептала: — Дэвид и Айнсвик не подходят друг другу! Движением подбородка Пуаро показал на тропинку перед ними. — По этой тропинке вы тогда спустились к пруду? — Нет, по этой тропинке пришел Эдвард, а я шла от дома по другой. Резко повернувшись к Пуаро, она спросила: — Неужели необходимо об этом говорить? Этот пруд наводит на меня страх! Я его ненавижу! И «Долину» тоже! Я ее ненавижу! Ненавижу!.. Пуаро вполголоса продекламировал: Я ненавижу дол за лесом, Его обрыв и поле над ним. Вереск на поле цвета крови, И склоны бездны от красноты страшней. Там царит кровавый страх, Он притаился в темных кустах. А эхо на любой вопрос ответит «Смерть!» Генриетта с удивлением посмотрела на Пуаро. — Это — Теннисон, — объявил он не без гордости. Генриетта тихо повторила последнюю строчку. — Однако, говоря все это, вы думали о чем-то определенном? — Я подумал о том, как вы подошли к миссис Кристоу, взяли у нее из рук револьвер и бросили его в пруд. Он почувствовал, как она вздрогнула, но голос ее прозвучал совершенно спокойно. — Герда — очень неловкая. Я боялась, что в револьвере остались еще пули, и она может кого-нибудь ранить… — Но не вы ли оказались слишком неловкой, когда уронили оружие в воду? — Это только… Я была потрясена, я тоже!.. На что вы хотите намекнуть, месье Пуаро? Пуаро открыл глаза и непреклонно заявил: — Если на револьвере были отпечатки пальцев, оставленные до того, как миссис Кристоу взяла револьвер в руки, было бы интересно знать, кому они принадлежали… Теперь мы этого никогда не узнаем. Генриетта сказала спокойно, но твердо: — Вы думаете, что там были мои отпечатки? Вы предполагаете, что я убила Джона и оставила револьвер рядом с ним, чтобы Герда его подняла и понесла всю ответственность за преступление? Не так ли? Но, если бы я убила Джона, у меня хватило бы соображения вытереть оружие и ликвидировать свои отпечатки. — Вы, несомненно, достаточно умны, мисс Савернейк, чтобы понять: если бы вы это сделали и на револьвере нашли бы лишь отпечатки пальцев миссис Кристоу, это было бы очень странно, потому что все держали в руках этот револьвер накануне. А Герда Кристоу вряд ли уничтожила бы эти отпечатки до того, как выстрелить. Зачем ей делать это? — Ну конечно! — воскликнула она. — Вот это что! Эхо!.. — Эхо? Что вы хотите сказать? — То, что «Долина» — это только эхо! Эта мысль мелькнула у меня в субботу, когда я тут гуляла. «Долина» — это эхо Айнсвика! И мы, все Эндкателлы, тоже только эхо, тени! Мы — не реальны! Как жаль, месье Пуаро, что вы не знали Джона. По сравнению с ним мы все призраки! Джон был существом воистину живым, жившим! — Я знаю, мисс Савернейк… — А он мертв… Мы, тени, бродим здесь будто живые… Это какая-то дурная шутка! Ее лицо, молодое и спокойное, когда она говорила про Айнсвик, теперь было скорбным и постаревшим от горя. Генриетта была так далека от настоящего, что ей пришлось попросить Пуаро повторить вопрос, который он ей задал. — Я спрашивал вас, любила ли ваша тетя, леди Эндкателл, Джона? — Люси?.. Прежде всего, она мне не тетя, а кузина. Да, она была очень привязана к Джону. — А ваш… кузен — мистер Эдвард Эндкателл? Генриетта, казалось, смутилась. — Он не питал большой симпатии к Джону, но ведь он его едва знал. — А другой ваш кузен, мистер Дэвид Эндкателл? Лицо Генриетты посветлело. — Вот он — другое дело! Я думаю, что он всех нас ненавидит. Он вырос в библиотеке и сейчас проводит там все время. Он читает Британскую энциклопедию. |