Книга Лунный цирк, страница 6 – Эмма Хамм

— Не интересует.

— Тот мужчина был простаком, и, как по мне, он уже мертв. Твоя сила его не вернет из мертвых, если только ты не скрывал, что ты — некромант.

Букер покачал головой и бросил останки сигары на влажную траву.

— Не некромант. Но я вижу работу Пинкертонов, они тут постарались. Его будет легко собрать обратно, если я захочу.

— Букер… — она замешкалась, а потом вздохнула. — Ладно. Помоги ему, если можешь, но я не хочу в этом участвовать. Инспектору манежа это не понравится.

— Мне плевать, что он скажет, — Букер кивнул на палатки, и все пошли за ним.

Эвелин это не нравилось. Простак не должен быть тут, когда был шанс, что он расскажет остальным, что они умели делать. Для людей Нового Орлеана «Cirque de la Lune» был простым цирком с выступлениями, что были почти фантастикой.

Они не знали, что вся магия в представлении была настоящей.

3

НАСТОЯЩЕЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ ФРИКОВ

Голова Фрэнка пылала. Точнее, пылал почти весь он. Его тело словно положили в печь, чтобы посмотреть, что будет, если оставить его там надолго. Они пытались сжечь его заживо?

Он вспомнил Пинкертонов. Такое нельзя было забыть. А потом была река, холодная и беспощадная, такое он тоже вряд ли забудет. Но что случилось после?

Он выпил не так много, не помнил такого. Было лишь два варианта.

Первый: его кто-то нашел, принял за мертвого и попытался сжечь его тело. Он не мог винить за такое. Люди старались сохранять берега чистыми от мертвечины на случай, если немцы нападут снова. Но они могли хотя бы проверить, дышит ли он. Было горячо.

Второй: кто-то мог пытаться помочь ему. Он мог быть в доме у огня, такое было возможным, но казалось, что жар исходил из его тела.

Где же он был?

Открыть глаза было сродни подвигу Геркулеса. Фрэнк боролся, чтобы открыть один глаз, потом другой. Он не мог ни на чем сосредоточиться, и казалось, что кто-то пытался закрыть ему глаза.

Краски стали четче. Яркие цвета — красный, оранжевый и желтый — были словно ручной росписью, а не выкрашенным шелком, как должно быть. Такие яркие краски требовали лучшего качества.

Он сморщил лоб, игнорируя боль от этого. Он не знал, какое место было таким ярким. Кто жил в таком месте?

Может, он издал слабый звук, потому что что-то зашевелилось в комнате. Звук не прозвучал рядом с ним, но это явно был тот, кто помогал ему. Его лицо ощущалось… не таким опухшим, хоть это было не совсем правильным описанием. Оно уже не ощущалось так, словно череп был разбит.

— Воды, — прохрипел он.

Шорох донесся снова, а за ним кашель. Слабый запах табака и дыма щекотал его нос.

— Клара?

Зашуршала ткань.

— Что, Букер? Я должна готовить ужин.

— Он проснулся.

Загремели сковороды, и порыв ветра тряхнул красками над ним. Так это была ткань? Не выкрашенный потолок, а что-то, что могло так двигаться?

Стало видно лицо женщины. Он думал, что это была женщина. Длинная борода тянулась от ее верхней губы и челюсти, в нее были вплетены яркие бусины и гладкое стекло.

— Боже, — сказала женщина, — ты в самом деле проснулся!

Да? Он не ощущал этого. Казалось, он видел нереальный сон, фрики не давали ему покоя.

Ладони коснулись его ног, они были куда меньше, чем у женщины. У нее был ребенок. Это делало все менее пугающим. Может, это была путешествующая семья. Мужчина, который позвал ее, мог быть ее мужем, и женщина была с ребенком.