Книга Лунный цирк, страница 8 – Эмма Хамм

Рыжие волосы ниспадали на ее плечи. Изумрудное платье из лучшего шелка скользило по ее телу, пока она двигалась. Бриллианты сверкали в ее ушах, но его внимание привлек блеск в ее глазах. Зеленых, как ее платье, как леса, которые он видел в юности, но уже забыл.

Ярко-красные губы приоткрылись, она охнула при виде него. Высокие скулы обрамляли ее лицо в форме сердца, которое было… идеальным. Других слов не было для создания, которое смотрело на него огромными глазами.

Платье подчеркивало ее талию и бедра, голые лодыжки ни одна уважающая себя женщина не показала бы на людях, но это не имело значения. Ангел или демон, она была всем, на что он мог смотреть, и он еще ни слова ей не сказал.

Она окинула его взглядом, а потом кивнула.

— Хорошо. Пусть идет, куда хочет, — и она развернулась и пропала за шторой.

Она была поразительной женщиной, она могла уничтожить его лишь взглядом.

Фрэнк не знал, что с этим делать. Он хоть когда-то был так потрясен женским лицом? Точно нет. Женщины всегда липли к нему. Они спотыкались друг от друга от его улыбки. Но он никогда не видел такую женщину, как она, еще и так легко отмахнувшуюся от него.

Гремлин коснулся его челюсти и закрыл его рот.

— Мы все так выглядели, когда только увидели ее. Такой женщине нельзя выходить из дома.

Букер прорычал из тени:

— Она все еще в своем доме, Том.

— Может, — Том присвистнул. — Только из-за нее я хотел бы быть полного размера.

Клара фыркнула.

— Каждая женщина вызывает у тебя такое желание. И я видела, как ты убегаешь со своими фанатками. Ты можешь делать вид, что ты — девственник, но это не так, мелкий.

Фрэнк смотрел, как мелкий мужчина спрыгнул с его колен и погнался за бородатой женщиной. Они смеялись, и звук журчал, как ручей.

Он посмотрел на мужчину в тенях. Сглотнул с тревогой.

— Это ты меня спас?

Поднялся еще завиток дыма.

— Не смотри так на Эвелин.

— Потому что она твоя? — слова зазвучали неправильно, срываясь с его языка. Женщина не была вещью. Он давно узнал это. Но он вдруг стал неандертальцем. Почему он думал, что теперь мог так говорить.

— Эвелин — только инспектора манежа. Она выходит, приводит к нам клиентов и получает много денег за работу. Если хочешь сохранить голову на плечах, не лезь к ней, — мужчина встал, вышел на свет, и Фрэнк снова забыл, как говорить.

Почти каждый дюйм кожи мужчины, все, что он видел, было покрыто татуировками. Змеи, жуки, мифические звери были на его коже и двигались, что казалось невозможным и фантастичным. Татуировок не было только на маленьком участке в центре его лица.

Букер поднял сигару к губам, глубоко вдохнул и выдохнул дым в лицо Фрэнка.

— Слушай, ты тут не так давно. Я даже не должен был тебе помогать, но сделал это. Я не стану раскрывать причины, но мой долг тебе? Он уже отплачен. Держись в стороне, и все будет хорошо. И не лезь к Эвелин.

Он ушел из комнаты, где лежал Фрэнк, штора опустилась за ним. Не лезть к Эвелин? Как?

Фрэнк упал на спину и смотрел на яркие краски палатки над ним. О такой женщине было сложно не мечтать, и о ней хотелось говорить. И что за инспектор манежа?

Он слышал это название, но не знал, что оно означало. Его память была туманной, лицо болело, ребра ныли от глубокого дыхания. То, что с ним сделал мужчина с татуировками, выветривалось, и ему это не нравилось.