Книга Соблазнение Аида, страница 102 – Эмма Хамм

Хватит.

Персефона уже не была ребенком, и она знала, что Деметра была в курсе. Персефона была замужем, Деметра должна была знать, что имя уже не подходило. И хоть она хотела спорить, Персефона была женщиной.

Темная сила вырвалась из ее тела. Она полилась, как кипящие воды Стикс, на луг. Лед и снег трещали, шипели от жара, и вода потекла по земле так, что поднялась до их лодыжек.

— Мое имя, — прорычала она, голос гудел громом, будто ее отец говорил через ее тело, — Персефона.

Глаза Деметры расширились от страха, а потом от гнева.

— Я не давала тебе такое имя.

Золотые искры окружили ладони ее матери. Порой магия выглядел как пыльца, когда она управляла ею. И народ видел силу, только когда Деметра была особенно разозленной. В остальное время за нее бились растения.

— Не заставляй биться с тобой, мать, — ответила Персефона. Ее голос был ровным и спокойным. Деметра не знала, как сильно она дрожала.

Она не хотела вредить Деметре. И она не хотела знать, кто победит, потому что она отвлеклась бы. Персефона не была такой сильной, когда жила тут, но стала теперь такой.

Царство мертвых дало ей уверенность в силах. И она была наполнена магией, которая проникала в ее кожу от близости к рекам. От жизни, которая росла в Царстве мертвых.

Или было что-то еще. То, что она не испытывала, ведь люди теперь поклонялись ей.

Она вспомнила слова Пирифоя. Он настаивал, что смертные думали, что она была богиней, которая убедится, что их путь по Царству мертвых будет приятным. И смертные молились ей днем и ночью.

Это могло дать ей больше сил. Это было больше, чем получала ее мать.

Она прищурилась и смотрела на Деметру с новой решимостью.

— Я знаю, что смертные говорят обо мне, и они правы. Я теперь богиня, не уступаю в силах, и я не дам тебе подавить меня, мама. Я тут, потому что хочу, чтобы ты прекратила глупо наказывать смертных. Но я вернусь в мир, который по праву мой.

— Твой мир этот, — прорычала Деметра, глаза сверкнули желтым. — Царство мертвых дало тебе чудовище, и он не имеет права удерживать тебя там. Я думала, ты будешь счастлива, что я забрала тебя из того темного места.

— Я нашла там покой. Нашла свой народ, — сила собралась в ее ладонях, голубой огонь лизал пальцы, поднимался по рукам. — Смертных я не направляю, пока они живы. Они мои, когда умирают, и я оберегаю их.

Глаза Деметры расширялись от каждого слова, а потом она сдалась. Силы покинули ладони ее матери, погрузились в землю, и там выросли маленькие астры.

— Так и быть. Если хочешь обрекать себя на то жуткое царство и ужасного мужчину, я могу только попытаться убедить тебя остаться со мной. Это ты пытаешься сказать?

Персефона не хотела, чтобы ее мать думала, что могла победить в этом споре.

— Я съела шесть зернышек граната, мама. Я вернусь в Царство мертвых. Хочешь ты этого или нет.

Ее мать вздрогнула, и это не должно было так радовать. Персефона раньше не хотела вредить Деметре. От одной мысли слезы собирались в глазах, потому что она слепо любила мать.

Теперь она знала, что любовь ее матери была формой контроля. Деметра сделала бы все, чтобы Персефона была счастлива, но только если бы Персефона слушалась каждого слова Деметры.

Может, она всегда знала это. Но теперь Персефона была взрослой женщиной, и Деметра не могла постоянно управлять ею, и мать была уже не так заинтересована в ребенке, которого родила.