Книга Соблазнение Аида, страница 98 – Эмма Хамм

— Почему Зевс хочет вернуть ее в мир смертных?

Гермес закатил глаза, и Аид знал, что он зря задал вопрос. Гермес любил драму, и чтобы все было интереснее и с загадками.

Он сдался.

— Из-за ее матери, конечно.

— Моей матери? — спросила Персефона. В ее голосе была нотка надежда, и Аид понимал эту глубокую боль.

Они оба были изгоями в семье. Они всегда хотели, чтобы их достоинства видели, чтобы по ним скучали. Может, Деметра, наконец, поняла, какой чудесной была ее дочь.

Хотя были места лучше для этого разговора, чем при всем его дворе, Аид знал, что выхода не было.

— Гермес, скажи, что делает Деметра.

— Она решила, что мир пострадает, если она не вернет дочь. Она искала ее по всему миру, бросила все в порыве безумия. Весь мир смертных в снегу, — Гермес вытянул ладонь, и в его кулаке появились осколки льда. — Людям сложно есть или собирать урожай, когда вода замерзает.

Проклятье. Конечно, иначе почему Зевс послал бы Гермеса забрать Персефону?

Аид потеряет ее.

Мысль гремела в его голове, звенела колокольчиками предупреждения.

Он знал ее. Персефона не выберет его вместо блага мира смертных. Она боролась, чтобы получить монеты для душ, которые не могли пройти. Она не позволит им отправить всех людей в Подземный мир из-за нее.

Он сделал бы. Аид позволил бы миру умереть, и его царство стало бы самым сильным. Он управился бы со всеми пришедшими душами, если она останется с ним.

Персефона посмотрела в его глаза. Слезы в ее глазах были для него. Они блестели на ее ресницах, как бриллианты.

— Аид, — прошептала она.

— Я выпущу титанов, — ответил он. Несколько нимф охнули от его слов. — Я могу помешать тебе вернуться.

Она прижала ладонь к его щеке, погладила большим пальцем его челюсть. Словно пыталась запомнить текстуру его кожи.

— Ты не можешь так. Не ради меня.

— Я могу и сделаю это, — прохрипел он. — Тысячу раз.

— И как будет выглядеть Царство мертвых? — спросила она, слова звенели правдой. — Твой долг — это место. Этот народ.

— И ты — их королева, — Аид будет спорить до конца. Он хотел, чтобы она осталась, и он знал сердцем, что и она хотела остаться с ним. Она не могла уйти, когда между ними было столько невысказанного.

— Мой долг тут и на земле сверху, — она убрала ладонь с его лица, опустила руку. — Я хотела бы сказать, что останусь с тобой навеки, но не приму миллионы смертей из-за того, что я не вернулась к матери.

— Она не отпустит тебя, — прохрипел он.

— Возможно. Но, думаю, мы оба знаем, что мы такое не допустим. Даже моя мама не сможет разлучить нас, — Персефона посмотрела на Гермеса. — Я пойду с тобой. Но могу я сначала кое-что съесть?

— У Зевса много еды, — ответил посланник. Он махнул ей поспешить. — Хватит медлить. У меня нет всего дня.

Аид ощущал, как его сердце разбивалось. Порвалось на два куска, один пульсировал в ее ладони, другой умирал в его груди. Без нее Подземный мир станет холодным серым местом, где ему было плохо, пока она не пришла сюда.

Он не знал, выживет ли так.

Но она посмотрела на него с жаром в глазах, и он понял, как она хотела его. Он чувствовал это.

Когда она потянулась над столом, он застыл и молчал. Она не знала, что делала, когда брала гранат. Она не понимала, что, вытряхнув шесть зернышек кровавого цвета и опустив их на язык, обещала оставаться в Царстве мертвых столько времени.