Книга Военный инженер Ермака. Книга 1, страница 103 – Михаил Воронцов

— Ты живой, атаман? — прохрипел я. — Удар кольчугу не пробил?

— Живой, — ответил Ермак, — немного вскользь прошло. Повезло.

Мы кое-как залезли на борт. Ермак сделал шаг и упал без сил. Всему есть предел, поэтому пусть он хоть минуту отдохнет, подумал я, подобрал чью-то саблю и кинулся в схватку.

— Ермак жив! — закричал кто-то из казаков.

— Жив! Жив! — закричали другие.

На палубах стругов кипела драка. Звенели клинки, летели стрелы, даже пару раз выстрелили пищали.

Татарский воин, сбивший Ермака в воду, стоял на палубе. Его копье разило, как молния. Несколько казаков, убитых или раненых, лежали неподалеку. Он смеялся. Около него образовался круг — никто не смел больше к нему подходить.

Меня охватила ярость.

Подняв саблю, я кинулся на этого огромного воина.

Он увидел меня, улыбнулся еще шире и ударил копьем, но я ждал этого момента и успел уклониться. Древко зацепило меня за плечо, заставив поскользнуться, но меня было уже не остановить. Я подскочив вплотную, и, прежде чем гигант успел защититься, вонзил клинок ему в горло.

Татарин захрипел, упал на колени, а потом ничком, с глухим стуком ткнувшись головой о палубу. Кровь текла рекой.

— Кутугай! — глядя на него, закричали татары, будто не веря, что он мертв.

Казаки ответили им радостным ревом, и схватка закипела снова. Клинки с лязгом сталкивались и обрушивались на людей. Через полминуты к нам присоединился пришедший в себя Ермак — его сабля с яростью разила татар, а кольчуга со следами удара копья на груди отражала удары.

Но врагов было слишком много.

Придя в себя после возвращения Ермака и гибели Кутугая, татары снова начали теснить нас. А отступать на лодке можно недолго. Несколько шагов, и все, ты в реке, и никаких шансов выжить.

И вдруг прозвучали выстрелы. Не один, а много. Целая канонада. Пули скосили не одного врага и не двоих. Я обернулся и увидел, что спереди, оттуда, куда мы шли выдвигаются струги — копии, близнецы наших.

Их палубы озарялись вспышками выстрелов — пищали стреляли одна за другой.

Было темно, но мне показалось, что я смог рассмотреть в глазах татар обреченность. Они продолжили драться, но это было уже не то. Короткий всплеск отчаяния — а потом все, ожидание неминуемой смерти.

И она настигала их. При помощи казачьей сабли или выстрела из пищали.

Струги обоза охватили наше кольцо со всех сторон. Подмога продолжала стрелять из пищалей и луков. Некоторые татары, не выдерживая, прыгали в воду и пытались доплыть до берега, но едва ли это кому удалось. Казаки жестоко и методично, не тратя лишнего пороха, расстреливали темные фигуры в воде.

На наши лодки прибывшие казаки не высаживались — незачем создавать толпы. Татары, пятящиеся под ударами сабель казаков Ермака, были хорошими мишенями для пищалей людей с обоза.

Скоро все закончилось. Выстрелы и сабельный звон затихли.

Палубы стругов были залиты кровью, в воде покачивались десятки маленьких лодочек без людей и мертвые тела.

Мы победили. Дорогой ценой, но все-таки.

Наступившая тишина казалась невероятной. Плеск волн, разговоры, шорохи, все казалось каким-то необычным, потусторонним.

Я отложил саблю и сел, прислонившись спиной к мачте.

Вроде, все хорошо. Живой и даже не раненый.

— Черкас! — крикнул Ермак своему сотнику.

— Здесь! — ответил тот.

— Живой?

— Да!