Книга Военный инженер Ермака. Книга 1, страница 42 – Михаил Воронцов

Девушка села рядом с Тимофеем, взяла его за целую руку.

— Не бойся, — сказала она, глядя ему в глаза. — Ничего не бойся. Все будет хорошо. Совсем не больно, совсем. Твоя рука ничего не чувствует. Совсем ничего. Она будто не твоя. А потом она заживет. Быстро-быстро.

Ух ты, подумал я. Гипноз! Точнее, заговор. Хотя это, в принципе, одно и то же. Не ожидал увидеть такого здесь.

Через минуту лицо Тимофея успокоилось, глаза закрылись. Он будто заснул. А может, и впрямь заснул.

— А теперь уходите, — сурово сказала нам Аграфена. — Будем зашивать. Посторонние мне тут не нужны.

Мы вышли за дверь и направились к пристани. Я хотел поподробнее выяснить, кто работает в лекарне.

— Что это за девушка? — спросил я у Никиты.

— Даша, — ответил он. — Она странная, но может заговаривать боль. Меня однажды так тоже лечила. Откуда у нее такое умение — никто не знает, но без нее было бы очень плохо.

Он засмеялся.

— Ее в отряде уважают и боятся. Ссориться с ней нельзя. Себе дороже! К другим бабам казаки подкатывают без удержу, а к ней — нет.

— А откуда она?

— Из какого-то зауральского села, рядом с Верхотурьем. Мне немного писарь про нее говорил, он про всех осведомлен. Родители были богатыми крестьянами. Совсем молоденькой ее насильно выдали замуж за казака — злого, но уважаемого в округе. Он погиб, а она прибилась к нашему отряду. Вот так!

— А где она научилась заговаривать?

— Кто ее знает! — развел руками Никита. — Может, ведьма какая дала уроки, а может, дар сам проснулся. Такое бывает. Не то бог его дал, не то кто похуже… но нам рассуждать об этом некогда. Спасибо Даше, помогает нам! Всякие отвары да настойки боль снимают куда хуже. А когда она с тобой разговаривает, прям совсем не чувствуешь. Будто со стороны наблюдаешь, как Аграфена тебя иголкой сшивает.

Мы сидели на деревянном мостике около рядом с одним из стругов, и вдруг увидели плывущую к городу лодку.

— Кто это? — с удивлением проговорил Никита.

Долблёная лодка была узкой, как стрела, и чёрной — не то от времени, не то ее борта промазывали смолой или чем-то еще. В ней сидели трое остяков (хантов, другими словами). Двое — охотники в мехах и суконных кафтанах. Один — пожилой, в жутковатой накидке из шкур и пёстрых бус, с раскрашенным лицом.

— Остяки, — сказал Никита. — Тут неподалеку селение. Это, наверное, один из шаманов. Но не главный, главная там старая баба. Интересно, что им нужно.

Неторопливо пришвартовавшись, они вылезли из лодки. Поскольку гости были необычные и важные, их вышел встречать лично Матвей Мещеряк. А позади него медленно походкой ковылял Юрпас, шаман остяков, живущий в нашем городке.

После обмена приветствиями приплывший шаман медленно произнес:

— У нас есть просьба к Ермаку. Совсем маленькая. Надеюсь, он нам не откажет.

— Конечно, не откажет, если это будет в его силах! — дипломатично ответил Мещеряк. — А что нужно?

— Я бы хотел поговорить лично с Ермаком, — произнес шаман.

Говорил он по-русски вполне сносно. Слова почти не коверкал, хотя акцент, конечно, был.

— Тогда идем к нему, — сказал Матвей.

Как мне показалось, он был немного уязвлён тем, что его уровня оказалось недостаточно. Но куда деваться, к Ермаку, так к Ермаку.

Охотники остались в лодке, а Мещеряк, приплывший шаман и Юрпас неторопливо пошли к острогу. Нам с Никитой стало очень интересно, что случилось, и мы отправились за ними на расстоянии пары десятков шагов.