Книга Военный инженер Ермака. Книга 1, страница 93 – Михаил Воронцов

— Ты остаёшься здесь. Ты нужен здесь. Дело очень рискованное, поэтому не пойдет со мной ни Матвей, ни другие. Если что случится, Мещеряк станет главным.

Я вздрогнул от неожиданности.

— Подожди, Ермак. Я пойду с тобой. Я буду там полезен. Я не хочу тебя оставлять.

Он нахмурился, но не повысил голоса.

— Нет. Ты здесь важнее. Будешь делать самострелы и прочее, что отряду пригодится. А там, если что, ничего уже не изменишь. Я сказал — остаёшься.

Кровь ударила мне в лицо. Понятно, что Ермак жалеет меня, но такое чувство, будто он не верит, что сможет встретить обоз, привести сюда и остаться в живых.

Поэтому я сказал:

— Тогда я уйду обратно к Строгановым. Им я точно нужен. И они давно звали меня к себе.

Ермак побелел, сжал кулаки и вскочил.

— Ты что, мне условия ставишь? — процедил он сквозь зубы.

Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза, как боксеры перед поединком.

Потом Ермак вздохнул, махнул рукой и снова сел за стол.

— Ну спасибо, что не бросаешь. Ладно, пойдёшь с нами. Есть мысли, как укрепить струги? Слишком большой отряд, надеюсь, нам не встретится, но в сотню-другую ожидать можно.

— Сейчас подумаю, Ермак Тимофеевич, — ответил я. — Что-нибудь соображу, и сразу к тебе с докладом.

— Хорошо, — снова вздохнул Ермак.

Я повернулся, чтобы уйти, но он остановил меня.

— Погоди.

Он полез куда-то под лавку, достал тяжелый свёрток, положил на стол и аккуратно его развернул. Кольчуга.

Металлические кольца, мелкие и ровные, были соединены настолько искусно, что издалека могли показаться тканью. В лучах утреннего света кольчуга отливала тусклым, немного синеватым блеском. Очень дорогая вещь. Прочная и тяжелая. Кое-где кольца были немного смяты — очевидно, в бою кольчуга побывать уже успела.

— Подарок государя. Живи он сейчас, было бы все по-другому… Прочная. Стрелу держит, и даже саблю с пикой. Но думаю, стоит ли брать. Окажешься с ней в воде — моментом на дно.

Он задумался, щупая рукой плетение кольчуги, затем коротко тряхнул головой, и, не дожидаясь моего ответа, сказал:

— Всё-таки возьму.

На этом разговор закончился. Ермак снова замолчал, глядя в стену. Я вышел из избы, размышляя над его поручением.

На реке плыл плотный туман, стелющийся над водой, словно тяжёлое покрывало. Я пришел на берег, к нашим стругам. В голове крутились тревожные мысли. Неспроста Ермак, такой грустный, точно неспроста.

Лодки вытянулись стройной линией. В тумане они выглядели угрюмыми и почти мёртвыми. Мачты торчали вверх, как сухие деревья. Я приблизился к ближайшему стругу и медленно его обошёл.

Сделано всё было крепко, добротно — дерево хорошее, доски плотно пригнаны друг к другу, но их борта совсем низкие, почти без защиты. У казаков здесь я видел переносные щиты, но они здесь не совсем то, что нужно. А это значит, что в случае нападения татарам будет очень легко нас обстреливать — и не только простыми стрелами, а горящими. Я мрачно вздохнул, представив себе картину, как лодка, охваченная пламенем, беспомощно дрейфует по реке.

Нет, такого допускать нельзя.

Я шагнул дальше, внимательно осмотрев ещё несколько стругов. В голове, одна за другой, стали возникать идеи. Первая — самая простая и очевидная — заключалась в установке по бортам мощных деревянных щитов. Простые в изготовлении, они могли бы спасти людей от стрел, пущенных с берега.