Книга Военный инженер Ермака. Книга 4, страница 112 – Михаил Воронцов

— И я, — добавил Хаджи-Сарай. — Мы можем не доверять Кучуму и ненавидеть Карачи, но друг другу должны помогать. Иначе нас сметут поодиночке — неважно, казаки или свои.

Они молча кивнули друг другу — большего позволить себе не могли. Даже рукопожатие могло быть истолковано как заговор, если бы кто-то увидел.

Первым ушёл Ходжа-Мурат, бесшумно растворившись среди деревьев. Через несколько минут поднялся и Хаджи-Сарай, тяжело ступая по влажной земле. Баязит остался последним. Он ещё долго стоял, глядя на то место, где они только что сидели. Ветер шевелил ветви кедров, и ему казалось, что лес шепчет о грядущих бедах.

Наконец и он двинулся в путь, но не к стану, а немного в сторону — чтобы выйти с другого направления. Осторожность превыше всего. В этом походе каждый следил за каждым, и доверять нельзя было никому.

Лес остался пустым. Только примятая трава и следы на влажной земле свидетельствовали о тайной встрече. Но и они вскоре исчезнут — дождь, который собирался с утра, наконец начал идти, смывая все следы.

* * *

Туман стелился по сибирской тайге, когда мы выехали из Кашлыка ранним утром. Я ехал четвертым в нашей небольшой группе. Впереди — сам атаман, за ним Матвей Мещеряк, Прохор Лиходеев, ну и я в скромном отдалении.

Мы углублялись в лес все дальше от крепости. Копыта коней глухо стучали по мягкой земле, покрытой прошлогодней хвоей. Воздух был прохладным, пахло смолой и влажной корой. Где-то вдалеке каркнула ворона — дурной знак, подумалось мне. Я уже научился обращать внимание на приметы, хотя образование и протестовало против суеверий.

— Тут недалече, — произнес Прохор, указывая на едва заметную тропку, уходящую вправо.

Мы спешились, привязали коней к толстым соснам. Дальше шли пешком, продираясь через заросли папоротника и обходя поваленные стволы.

Через пару минут Прохор поднял руку — стоп. На небольшой поляне, прислонившись к дубу, сидел человек в татарской одежде. Увидев нас, он медленно поднялся. Это был невысокий крепкий мужчина лет сорока с небольшими раскосыми глазами и жидкой бородкой.

— Мир тебе, Карабай, — негромко сказал Ермак.

— И тебе мир, русский атаман, — ответил татарин по-русски с сильным акцентом. — Только вести я привез недобрые.

Мы встали полукругом. Карабай огляделся, будто проверяя, нет ли лишних ушей, и заговорил:

— Кучум-хан собрал большое войско. Очень большое. Идет из степей на Кашлык. Десять тысяч воинов, может больше. Ногайцы пришли, башкиры, казахи из Младшего жуза. Все идут за победой и добычей.

Матвей Мещеряк выругался сквозь зубы.

— Это еще не все, — продолжил Карабай. — Бухарские купцы привели хану русского человека. Алексей его зовут. Говорят, он знает европейскую науку войны.

— Что за человек? — резко спросил Ермак.

— Не знаю точно. Еще не старый. Говорит по-татарски, глаза умные. Учит воинов хана строить военные машины. Видел сам — делают большие башни на колесах, устройства для швыряния камней какие-то. И еще что-то… не знаю, как называется. Длинные бревна с железом на конце, на подставках.

Тараны, понял я. Классические стенобитные орудия. Черт, если этот Алексей действительно знает военную инженерию, пусть даже уровня позднего средневековья, это серьезно осложняет дело.

— Часть машин везут с собой разобранными на телегах, — добавил Карабай. — Часть будут делать на месте. Хан говорит воинам: теперь не будем штурмовать сломя голову, как прошлый раз. Не хочет терять людей под вашими огненными трубами. Будет правильная осада, как в больших войнах.